Татьяна Лиса - Линия жизни

– Это недопустимо, – выговаривала мне Лидочка. – Твои ногти могут быть не накрашенными, но грязными – никогда.

Ох, как это порой бывает сложно… Сейчас, конечно, я больше работаю за компьютером, или встречаюсь с клиентами, но, тем не менее, если целый день мне приходится работать с краской, клеем и прочим дизайнерским инвентарем, а на следующий предстоит то же самое, то я зачастую попросту ленюсь приводить свои руки в порядок.

Надо пойти хоть скрабом воспользоваться, все – таки встреча с заказчиком. Я бросила взгляд на часы, – время тянулось медленно, наверное, можно и в ванной понежиться. Отставив чашечку с недопитым кофе, я отправилась в ванну. Набрала воды, добавила душистой пены, а мысли мои уносились все дальше и дальше от настоящего. Туда, куда я всегда возвращалась, когда мне было особенно плохо. В прошлое…

1996г.

– Бабуль? – сев на скамеечку возле порога, чтобы переобуться, крикнула я, – ты дома?

– Дома, дома, – раздался голос из кухни, – видишь же, дверь открыта. – Сняв туфли, и погрузив уставшие ноги в мягкие домашние тапочки, я прошла на кухню.

– Привет, – чмокнула я Лидочку в щечку.

– Привет, – подняла она голову от книги, – как дела в школе?

– Нормально, – заглядывая в холодильник, сказала я.

– Ну что ты по холодильникам полезла? – закрыв книжку, встала Лидочка, – на плите суп стоит. Иди мой руки, я сейчас налью.

– А колбаски нет? – заглянула я в кастрюльку, из которой поднимался ароматный парок супа.

– Так! – строго сказала Лидочка, и шлепнула меня по попе, – я сказала, иди мыть руки. А есть будешь, что приготовила.

– Хорошо, хорошо, – засмеялась я, направляясь к рукомойнику, находящемуся в углу комнаты, – у тебя что новенького? Демьяныч не заходил? – наскоро ополоснув руки и вытерев их вафельным полотенцем, я села за стол.

– По – моему, это не твое дело, – стукнула Лидочка тарелкой.

– Да? А что так? – откусывая хлеб, посмотрела я на ее румяные щеки, – я твоя внучка, между прочим. И желаю знать о твоих кавалерах все!

– Настя, не ерничай. Зачем ты мне возвращаешь мои собственные слова? – бабуля примостилась напротив.

– Затем, что в семье должно быть равноправие. Ты контролируешь меня, я – тебя. По – моему справедливо.

– Не справедливо. Ты еще ребенок и за тебя переживать надо. А я уже взрослая, и за меня беспокоиться не нужно.

Я посмотрела на бабушку и решила перепалку прекратить. На самом деле мне и не важно было, заходил ли к ней пресловутый Демьяныч, просто хотелось немного посердить бабулю. И показать ей, что вчера мне тоже был неприятен ее допрос по поводу соседа Мишки, который всего – то лишь и прокатил меня один раз на мотоцикле.

– Ладно, ба, – подперев подбородок, сказала я, – заходил, не заходил, какая разница?

– Вот именно, – буркнула бабуля, делая вид, что поглощена едой, – ешь, давай.

Я еще раз внимательно посмотрела на бабушку, какая же она все – таки у меня красавица! Не удивительно, что этот Демьяныч на нее запал.

Мы познакомились с ним только этим летом, когда он купил домик по соседству с нашей дачей. Неплохой вроде бы мужичок, староват, конечно, так не ко мне же он в женихи набивался! Бабуля с ним практически сразу и познакомилась, – Семен Демьянович оказался заядлым огородником, а это было прямым путем к сердцу бабули.

Странно было видеть, как красивая, вполне себе ухоженная женщина копается на грядках, но факт оставался фактом, – каждое лето, переезжая на дачу, Лидочка днями торчала в огороде.

– Настенька, – говорила она, – женщина, как никто другой должна быть близка к природе. Не надо морщить нос, – это не просто огород, это целое царство.

Фыркать на такие заявления было бесполезно, да и, честно говоря, глядя на Лидочку в огороде, казалось, что она там не работает, а на самом деле отдыхает. Может быть, все дело и было в том, что она любила свою землю? Глядя на других местных женщин, у меня непременно возникало к ним чувство жалости, – уставшие, замученные, вечно недовольные… Бабуля же другое дело, – она будто расцветала, когда приходила весна, и она могла переехать в свой домик, оставшийся ей по наследству от старенькой мамы, – бабушки Стеши. Когда я была еще маленькой, а Лидочка еще работала, она частенько оставляла меня под ее присмотром.

Баба Стеша меня очень любила, и когда Лидочки не было рядом, всегда, гладя меня по голове и целуя в макушку, приговаривала: «Да моя ж ты сиротиночка». Что это означает, я тогда не знала, но нехитрая ласка мне очень нравилась. Потому что после нее обязательно следовал маленький леденец на палочке, извлеченный из кармана фартука, который бабушка Стеша почему – то никогда не снимала.