Екатерина Спирина - Сжечь правду

– Между прочим, Комо – весьма достойный город. А вид с маяка вообще способен лишить дара речи. Так что я бы не назвал это жертвой…

Хотя я бы пожертвовал этот день и на банальное сидение в номере и не посчитал бы это жертвой. Если бы в номере была она.

В 10 утра я уже парковал машину в одном из жилых переулков маленького города, примостившегося у самого озера, в зеркальной глади которого отражались холмы и горы. С них плавно спускались умиротворение и покой. По холмам кое-где были хаотично разбросаны разноцветные дома, а над озером грациозно летали чайки – олицетворение свободы. Как бы я хотел быть сейчас свободен, как вон та белоснежная чайка…

– Хотел бы вспорхнуть, как она? – вздрогнул я от неожиданного вопроса Кьяры, которая с улыбкой смотрела на меня.

– Угу… Стать свободным… Выйти за пределы возможностей… – ответил я.

– И что бы ты делал со своей свободой?

Например, прижал бы ее к себе так крепко, что у нее бы перехватило дыхание.

– Неспешно наслаждался бы жизнью… Но оставим в покое философию и обратимся к более приземленной науке: географии, – решил я сменить тему, а то мало ли что может сорваться с моих губ. – Озеро, что плещется у твоих ног, – одно из самых глубоких в Европе. Глубина в некоторых местах достигает 410 метров.

– Страшно плыть там, где под тобой бездна, – заметила Кьяра.

– Ты же любишь адреналин.

– В горах он другой… – задумчиво сказала она. – Там ты летишь вниз, и адреналин бурлит в твоей крови. А здесь с тобой ничего особо не происходит, но мысль о том, что могло бы произойти, не дает покоя.

– Надо меньше думать о несуществующих проблемах и больше наслаждаться моментом.

– У тебя сегодня безмерно философское настроение, – улыбнулась Кьяра.

– Хорошо, раз философия тебя не занимает…

– Да нет, почему? – засмеялась она, прервав меня. – Философствуй, на здоровье.

– Нет уж, оставим лирику и обратимся к физике.

– Физике?! Послушай, физика для меня – наука весьма туманная.

– Придется мне твой туман чуть рассеять. Вот скажи мне, горнолыжница, кто изобрел электричество?

– Ммммм… – протянула она, нахмурив лоб. – Мне, конечно, не хочется показаться невеждой, но я не знаю. Единственное предположение, которое мне приходит в голову, – это Вольта, поскольку его именем названа единица измерения электрического потенциала.

Я чуть не выронил из рук фотоаппарат и изумленно уставился на нее. Далеко не каждая представительница слабого пола способна делать такие предположения в туманной науке физике.

– Либо в прошлой жизни ты была физиком, либо твой мозг подключен к Википедии.

– Я угадала? – счастливо рассмеялась она.

– Скорее использовала своей IQ. Brava !

– Спасибо, – смутилась она и покраснела.

– А теперь взгляни на вон то белое здание, которое чем-то отдаленно напоминает… Что, кстати, оно тебе напоминает? – решил я проверить ее познания в другой области. Мне нравилось открывать в ней новые удивительные черты.

– Наверно, римский Пантеон, – смело взглянув мне в глаза, ответила Кьяра.

– У нас с тобой одинаковые ассоциации, – усмехнулся я. – Правда, не только у нас. Потому что архитектор храма, Федерико Фиджерио, действительно черпал вдохновение у римского Пантеона. А здание это называется Храмом Вольта в честь всемирно известного изобретателя электричества и обыкновенной батарейки.

– Так он родился в Комо? – удивилась Кьяра.

– Да, именно здесь он и родился. Но должен тебе сказать, что Алессандро Вольта не был гением от рождения. Он вообще был незаконнорожденным сыном священника, а потому родители отдали его кормилице и почти сразу забыли о нем.

– Как можно забыть о своем ребенке?! Едва ли таких можно назвать родителями… – сказала она, и в глазах ее сверкнул мрачный огонек.

Я внимательно ее рассматривал. Наверно, из нее будет хорошая мама…

– Тем не менее, он жил с кормилицей на горе Брунате, куда нам предстоит сегодня залезть и сойти с ума от пейзажей. Алессандро тоже взирал на эти пейзажи, живя на лоне природы и самостоятельно познавая окружающий мир. Им особо никто не занимался, и говорят, что он заговорил более или менее вразумительно лишь годам к 7. Примерно в этом возрасте он попал под опеку своего дяди каноника, который внес в его жизнь латынь, музыку, естественные науки и энциклопедии. Алессандро зачитывался трудами Ньютона, а точное предсказание Галлеем появления на небосклоне новой кометы заставило его окончательно уйти в физику. Он преподавал эту науку здесь в гимназии, потом был профессором в университете Павии, а потом и деканом философского факультета в университете Падуи. Еще он поразил жителей своего родного города Комо тем, что построил здесь первый громоотвод, а на него прикрепил колокольчики, которые в грозу звенели.