Елена Тимошенко-Седьмая: Чужая постель 3. Роман

– Хочешь сказать, что близость только у тех, кто живёт годами и знает привычки друг друга?

– Хочу сказать, что секс стал обыденным и привычным с малознакомым, с первым попавшимся чуваком. Не давая отношениям развиться и перейти на другой уровень под названием близость.

– Зачем, кому нужна твоя близость? Что ты заливаешь? И не нужно переходить на роль святой. Вон Алка аборт сделала. По мужикам как бешеная бегает. Видимо, одумалась, да поздно.

– Короче, у Алки, как ты сказала, не тело мужское увели, а Душу забрали. У меня такая же проблема. С самого детства из головы не выходит. Свет клином сошёлся, идеальный любовник. Думала, с ума сойду без него. Свет был не мил. Близость я с ним потеряла, понимаешь. Сколько потом было, а всё не то и не так.

– И?

– У него семья, двое детей, на подходе третий скоро родится, – Ирка говорила о родном брате.

– И что, совсем не гуляет от жены?

– Раньше спокойно. А теперь как приворожённый. Никого и ничего, кроме жёнушки, не видит.

– Да, беда, пропал мужик!

– Сгинул, как есть!

– А мой, видишь, ничего, даже с пятью детьми бросил. Ирка, я же ни разу замужем не была, и печати в паспорте нет. Всё из-за этих гражданских браков, кто их только придумал? Так мечтаю надеть белое платье, фату и кинуть букет. И чтобы гостей было много и драка, ну всё как положено.

– Что толку, у меня было две свадьбы! Первую не помню, сильный токсикоз был, из туалета не выходила. Но драки точно были, как и полагается по сценарию. А вторая была без фаты и без платья, скромно расписались, он тогда в больнице лежал. Мне кто-то говорил, уже не помню, первый муж от Бога даётся. Второй от людей, а третий от дьявола. Не хочу выходить третий раз замуж. Хоть и не верю во всю эту галиматью. Кирилл развод оформил, съехал на съёмную квартиру.

– К тебе когда приедет?

– Как дела с работой уладит, так и переедет.

– Да, вот и заживёшь ты с ним сладко, как мечтала.

– Не поверишь, десять лет им бредила, как в первый раз увидела на Алкиной свадьбе, так и стала сохнуть.

– Верю.

– Я вот думаю, почему мужики жён сначала любят, а потом бросают?

– Значит, в постели хреновая или надоела. Жёны они же пилят постоянно, словно пилорама. А любовница по головке гладит, – женщины рассмеялись. В дверь кто-то настойчиво позвонил.

– Ирка, спасай, – стояла взволнованная соседка Танька с мокрым полотенцем в руке. Дай в скорую позвонить срочно.

– Что случилось?

– Игорь вены порезал.

– Кто это?

– Несостоявшийся Лизкин муж.

– Ну и зачем такой нужен, гони прочь, суицидник! – хозяйка налила соседке до краёв рюмку для успокоения души. – Было бы по ком слёзы лить.

– Да ты не поняла. Лизка сбежала с заезжим армянином, он снимал квартиру на четвёртом этаже. Дрянь такая и сволочь. А этот как узнал, что Лизка бросила, так и вскрыл себе вены.

– Вот дела, – уплетая последний огурец, удивилась Светлана.

– Ты в розыск подала? В полицию заявила?

– Нет, он же её не похитил, сама ушла. Вот записку написала.

Ирка развернула мятый лист: «Мама, Игоря я не люблю, а с Арменом всё серьёзно. Прости. Лиза».

– Слушай, вот дети пошли, а? Сколько ей? – спросила Светка.

– Пятнадцать лет, – Танька завыла по-бабьи громко и с причитаниями. – Вся в отца, будь проклята, на мою голову столько позора. Хотела замуж по-людски выдать, и парень лопух хороший отыскался и на тебе! Что соседи скажут? Как жить-то теперь?

– На, выпей, – Ирка налила полный до краёв стакан и протянула.

– Ведь она тварь такая! Деньги, что ты на свадьбу, дала с собой забрала.

– Так это воровство чистой воды, – не удержалась Светка, – заяви в полицию. Напиши, что дочь украла большую сумму денег с сообщником. Их сразу найдут, а девчонку в колонию для несовершеннолетних отправят. Там мозги ей вправят.

– Советчица нашлась! – заступилась Ирка. – Не нужно никуда заявлять! Деньги кончатся – вернётся, вот увидишь. А так ей всю жизнь уголовщиной испортишь. Вот тогда действительно будет стыдно! Я тоже по малолетству из дома убегала, ничего, вернулась. А всё потому, что мать была умная и никуда не заявляла.

– Тоже деньги воровала?

– Без денег ушла.

– На что жила?

– На подаяние с паперти.

– Ну, даёшь! А зачем уходила?

– Доказать матери свою самостоятельность и независимость.

– Ага, или вседозволенность, – согласилась с Иркой Танька. – Вот скажи, что я делала не так? Вот где её, мерзавку, упустила, где? Вроде бы и растила нормально, и всё покупала, ни в чём не отказывала. В третьем классе серьги золотые ей купила.