Катерина Зарудина - День святого Валентина

По устоявшейся, отработанной схеме сегодня на свидание с ним шла Василиса.

– Если ты переживаешь, иди сама, – крутясь перед зеркалом в новом сиреневом платье, бросила Вася пристальный взгляд на сестру, которая тихо переминалась рядом.

Валя и сама толком не знала: переживает она или нет. Перед сестрицей тоже не хотелось пасовать, размазываться. Поэтому отчаянно завертела головой.

– Нет, все нормально, без проблем. Тем более что у нас ничего не было.

Ничего, кроме ее страстных поцелуев с брусничным ртом. Но в наше время это вроде как не считается.

Василиса с Ромой сходили в кино, он познакомил ее со своими коллегами и увлеченно показывал какие-то свои работы. Валя уснуть не смогла, несмотря на усталость, поэтому все же дождалась Васю. Сестра вернулась волнительно поздно.

– Так хотелось спросить его кое-что по поводу одного материала по работе, парень он интересный, башковитый. Друзья нормальные, я имею в виду, конечно, англичан. Наши – тюфяки кичливые, которые после одной поездки в Лондон… – Она резко замолчала. – В общем, он не в моем вкусе, да еще у него такой большой…

– Ты что, спала с ним? – Вале почему-то стало душно.

– Почему сразу «спала»? Чтобы это понять, секс необязателен. В случае с твоим Ромой точно, – подмигнула бойцовски сестра. – Я «такой» не потяну. – Она по-детски округлила глаза, как делала это только в исключительных случаях, – поэтому он целиком твой.

Васька оказалась полностью права, случай был исключительный. Валя его тоже не тянула, но обрывать отношения не хотела. Пока. Пока они не оказались в гостях у его друга, который по неизвестным Вале причинам все время употреблял слово: «славненько». Друг Никита был журналист, типичный папочкин сынок. Мажор, стриженный под ежик, с гладким, самодовольным, сытым лицом. Кроме того, что лицо было гладким, больше ничего о нем нельзя было сказать. Вот о его шикарной новой квартире на «Юго-Западной» можно было говорить и говорить часами. Дубовый лакированный паркет, сложенный в интересный рисунок, мягкие и неожиданные подсветки, белые застекленные двери, холл, похожий на площадку для танцев. Простор и ощущение защищенности.

По этому паркету вместе с Никитой каждый день скользила его подруга – Яна, горячая девушка из Латвии. Она была плотно сбитая, уверенно стоящая на крепких ногах, с незапоминающимся лицом, но запоминающимся акцентом и смертельной, волчьей хваткой. Серые, всегда жирные волосы, собранные в маленький хвостик, Никитина клетчатая рубашка, шорты. Она рассекала этот красивый простор в неизменных белых кроссовках, и на ее лице присутствовало выражение полной уверенности в завтрашнем дне.

В один из субботних вечеров Валя с Романом загостились как-то у этой пары. Просто Никита являлся большим ценителем красного французского вина и совратил на дегустацию Рому, которому, оказалось, много и не надо. Рома вошел в раж, побагровел, стал много и безостановочно говорить. Так, за вином и непрестанным скучным обсуждением проблем мировой политики, время улетело в глубокую ночь. Им предоставили одну из трех спален, гостеприимно постелили на большом итальянском диване, который, неожиданно раскладываясь во все стороны, становился похожим на палубу корабля, и пожелали спокойной ночи. Валя трудно засыпала на новых местах, но тогда честно попыталась. Еще красивый, многообещающий диван на самом деле такой жесткий оказался, что каждая пружина прощупывалась, вернее, впивалась в тело, которое было избаловано родным матрасом. Роман, видимо, долго не стал мучиться, даже красное вино пятилетней выдержки его не взяло, и вскоре Валя услышала, как дружно прозвенели пружины, и в соседнем холле включился огромный телевизор. Негромко, чуть слышно, но это было уже все неважно, потому что спать под посторонние звуки Валя тем более не привыкла. Выходить смотреть канал СNN в половине четвертого не собиралась, поэтому продолжала старательно дремать, закрыв голову подушкой и зарекаясь еще где-либо оставаться на ночь. Каким бы красивым ни был паркет.

Неожиданно сквозь дремоту к ней прокрался громкий настойчивый шепот и какие-то неясные передвижения. Все эти шумы исходили, естественно, из холла.

– Я слышала, что у тебя серьезные проблемы со сном. Никитос как-то рассказывал, что ты практически не спишь во время командировок, приходится потом сутки напролет отсыпаться. Что, подруга не помогла? Не убаюкала?

– А ты что полуночничаешь? Мне о подобных твоих проблемах Никита не докладывал. – Ромин голос звучал лениво, но с явной издевкой. Обычно он так разговаривал с представителями закона. Любыми.