И. Пермяков - Бард. Том 2. Дети Дракона

«Боже мой, где я? Как я тут оказалась? Ой, мамочки, я хочу домой»…

Она схватилась рукой за перила и посмотрела вниз. В темноте она ничего не увидела, но в лицо ей пахнул мокрый зловонный запах. В животе у неё забурлило, выпитое недавно молоко подступило к горлу, и она с ужасом перегнулась, чтобы рвущаяся наружу жидкость не замарала ее платье. Хлипкие перила подались вперед, и она, не удержавшись, полетела вниз. Крик, невольно вырвавшийся из её рта, захлебнулся в черной воде, и она, нисколько не сопротивляясь, стала погружаться в глубину.

На ее счастье или, вернее будет сказать, на счастье ее пока еще не родившегося ребенка, все это произошло на глазах у мужчины, проезжавшего в этот момент по мосту на маленьком паланкине.

Увидев разыгравшуюся трагедию, он мгновенно сориентировался и приказал своим людям спасти несчастную девушку. Течение реки было совсем слабым, ее немедленно извлекли из воды и попытались привести в чувства. Откашлявшись, она тем не менее впала в какую-то прострацию и только хрипло дышала и отрицательно качала головой в ответ на любой из вопросов.

Поняв, что от «утопленницы» невозможно ничего добиться, мужчина скомандовал уложить ее в свой паланкин и перевезти в свой дом, который, по счастливой случайности, находился неподалеку.

В доме хозяина паланкина девушка потеряла сознание, а прибывший врач констатировал предродовую горячку. Ближе к полуночи у неё начались схватки, продлившиеся до самого утра.

Утром к изможденному лицу девушки поднесли замечательную малышку. Она открыла глаза, взяла в руки своего маленького ребенка и, поняв, что это девочка, разочарованно произнесла:

– «Прощай. Я тебя больше не люблю». Боже мой, эта девочка. Он меня никогда не полюбит, – после этого она сняла с себя маленький кулон, на котором был изображен баронский герб, и, одев на шею новорожденной, прошептала: – У моего отца больше нет дочери, но у него есть внучка. Отнесите её к нему.

После этого она закрыла глаза и, уже больше не приходя в сознание, умерла.

Милый Милиус, если бы только знал, как меня порадовала твоя маленькая записка. И даже дело не в том, что это были замечательные стихи, а они как всегда замечательные. Просто очень отрадно, что на свете есть человек, который думает обо мне, переживает и, я уверена, искренне любит меня. Не каждая женщина может похвастаться, что ей посвящают стихи, настоящие стихи, и это очень согревает мое сердце, когда уныние вдруг подбирается очень близко. Спасибо тебе.

Я хотела бы, чтобы ты знал – с «вольной жизнью» покончено, я уезжаю из этих мест надолго. Хочу начать новую жизнь и для этого решила выйти замуж. Думаю, ты удивлен. Можешь быть уверен, я удивлена не меньше твоего, но что ты хочешь, я была растерянна, немного напугана после того, что произошло на моей поляне. Я не смогла помочь людям, которые мне доверяли, и это очень гнетет меня, но я смогла выскользнуть из того кольца, которым нас обложили. Поэтому не беспокойся. Со мною все в порядке. Я попытаюсь начать новую жизнь на новом месте. Как все устроится, обязательно дам знать.

Кирия.

Молодой человек, а это был никто иной, как Милиус, еще раз перечитал записку, аккуратно сложил ее и спрятал в нагрудный карман.

– Могла бы, по крайней мере, написать чуть подробнее, – пробурчал он себе под нос и, подумав немного, продолжил, – а, может, и не могла. Ладно, никуда она не денется, этот мир слишком мал для того, чтобы мы могли потеряться в нем. А вот что, интересно, случилось с Роном?

Действительно, уже больше месяца как сей молодой человек уехал по поручению Мила и уже должен был бы вернуться, но от него, как говорится, «не было ни слуха ни духа». Это несколько тревожило Мила, поскольку он чувствовал некоторую ответственность за судьбу этого мальчишки, чья дорога так тесно переплелась с его.

– Хорошо, – произнес вслух Мил, – если до конца этой неделе он не появится, я попробую разыскать его сам, даже если для этого мне понадобится проделать весь его путь. Ну не мог же я забыть все то, что мне преподавали лучшие следопыты Долины.

Не успел Мил произнести эти слова, как в комнату настойчиво постучались.

– Кто бы это мог быть, – удивился он и поспешил ее открыть.

– Сюрприз! – произнесла стоящая на пороге женщина под густой вуалью.

– Графиня? – изумленно произнес Мил. – Диана?

– А ты ждал еще кого-то, мой милый бард? – насмешливо произнесла графиня Шуаси, откидывая вуаль. – Ты позволишь мне войти? Или мы так и будем стоять на пороге?