Татьяна Хмельницкая - Мотсеррат. Катарсис жертвы

Воцарилась давящая пауза. Я не знала, что сказать: язык прирос к нёбу, а мужчина молчал и широко улыбался. Наконец, кашлянув, он произнес:

– Милая леди, извините, что едва не сбил вас с ног.

Разумеется, всё было наоборот, и в словах незнакомца слышалась издёвка. Я не извинилась первая, вот он и старался поддеть меня. Надо было что-то делать, но я продолжала стоять столбом. Сердце билось птицей о стенки грудной клетки. С некоторых пор становилось не по себе, когда кто-то нависал надо мной, как это происходило сейчас. Хотелось сжаться, убежать.

Я потупилась, облизнула губы. Нужно что-то сказать, собраться и найти слова.

– Значит, если б вы меня сбили, то и не извинились бы? – с большой долей сарказма в голосе сказала я.

Мужчина улыбнулся обворожительной улыбкой, призванной снизить бдительность и вскружить голову, – как у Николя. Впрочем, только этим мужчина на моего бывшего возлюбленного и походил. В остальном – человек другого склада и положения. Это видно невооруженным взглядом.

О взглядах… Проникновенный взор у него, ласкающий, дарящий тепло. Захотелось потянуться навстречу, улыбнуться, мурлыкнуть что-то нежное, чарующее. Получить в ответ широкую улыбку, комплимент, чтобы ещё сильнее поддаться обволакивающему сознание голосу.

Мужчине чуть было это не удалось: пару слов сказали друг другу, а уже обмотал словами, будто шёлковой лентой – не вырваться, не потому что не сможешь – не захочешь.

Так, Монтси, стоп! Ты даже не знаешь, как его зовут! Пять минут назад, можно сказать, ты врезалась в эту нависшую над тобой твердыню. И стоишь здесь, как пчела под медовым гипнозом. Срочно возьми себя в руки! Он же просто оттачивает на тебе своё сверхвиртуозное мастерство укладывания девушек в штабеля – как Николя.

Да, я не против романа, но лёгкого – без фанатизма. И только по собственной инициативе!

Так, мистер гипнотизёр, получите и распишитесь! Сейчас вы увидите, что магический взгляд действует не на всех!

– Господин, э… как вас зовут, не знаю, разрешите мне пройти, пожалуйста.

– А если нет? – чуть иронично, но удивлённо спросил мужчина.

На вид ему немногим за тридцать. Коротко подстриженные, слегка вьющиеся тёмно-русые волосы, высокий широкий лоб, густые длинные брови, практически лишённые изгиба, прямой нос, высокие скулы, мужественный подбородок, красиво изогнутые чувственные губы…

Они созданы для умопомрачительных поцелуев…

Фу-у-ух! Понесло… Вот снова туда же!

Цыц, Монтсеррат! В глаза не смотреть! На губы не пялиться!

Нет, ну поглядите на Монтсеррат Эдельшталь – совсем рехнулась! Несколько часов назад едва ли не от каждой тени шарахалась, а тут вдруг воображение рисует картинки, да ещё какие!

Впрочем, господин Филиппов поддержал бы меня и нашёл к случаю какое-нибудь одобряющее слово, подстёгивающее к действию. Вот, уважаемый психотерапевт, стараюсь, статистику вам улучшаю, буквально с порога разомлела от мужчины.

– Значит, я пройду без разрешения и без светских расшаркиваний! Всего вам, господин хороший.

Резко развернулась и почти бегом направилась в противоположном направлении.

В номер! Срочно за закрытую дверь, а лучше под замок.

Выглядела, наверное, в глазах окружающих полной идиоткой!

Потерь удалось избежать. Крупных. Если можно к таковым не относить утраченное чувство покоя.

Впрочем, я не справилась с заданием мозгоправа – сравнила первого же мужчину с Николя. Забавно, не бывший возлюбленный, а лакмусовая бумажка. Примерно такие же чувства испытывала при первой нашей встрече с Николя…

Помню, мы долго разговаривали с Владимиром Филипповым на тему появления альфонсов в моём окружении и желании быть с ними, идти на жертвенность ради ничего не стоящих людей. Причём мы вроде бы разбирали проблемы, связанные с захватом заложников и моей участью, а всё время возвращались к не сложившейся личной жизни.

Это интересный опыт, возможность посмотреть на проблему через полное восприятие неудач. Аргументом психотерапевта стала жизнь и то, что мне её оставили. Значит, требовалось примирить все мои «я», которых оказалось два: «до» и «после». С его слов только тогда смогу настроиться, обрести новые реалии и взглянуть в будущее, найти в нём цель, когда сделаю работу над ошибками прошлых отношений с людьми.

Сердце продолжало бешено стучать. Щёки полыхали предательским румянцем.

Потери гораздо ощутимее, чем хотелось признавать вначале. Всё же он меня чем-то зацепил, и я дрожала от возбуждения. Бежала по коридору и думала, как глупая курица из анекдота: «Не слишком ли быстро я бегу?»