Кэтрин Уэбб: Девушка из Англии

– Да. Конечно, – сказала она.

– Ты совершенно права. И вообще у тебя на носу свадьба, и мы должны утешаться, вспоминая твоего отца и то, каким он был. Я когда-нибудь рассказывал, как в школе мы с ним однажды пробрались в директорский винный погреб?

– Да, – сказала Джоан, улыбаясь. – Но расскажи еще раз.

За обедом речь снова зашла о Мод, и когда все стали говорить о ее былой славе, Джоан начала забывать, какой странной и неловкой вышла их встреча, и вспомнила, какую важную роль Мод всегда играла в ее жизни. Она впервые узнала о ней, прочтя короткую главу в книге о женщинах-первопроходцах. Там мисс Викери упоминалась наряду с Гертрудой Белл [34], Амелией Эдвардс [35] Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс (1831–1892) – английская писательница и египтолог, путешествовала по Египту. и Александрой Давид-Неель [36]. Внимание Джоан привлекли фотографии Мод. Маленькая некрасивая женщина с крючковатым носом и страстным выражением лица, с явным нетерпением позировавшая для студийного фотопортрета. С юных лет Мод Викери в одиночку путешествовала по самым диким уголкам Ближнего Востока в поисках памятников древних цивилизаций. Она опубликовала книги о своих путешествиях и стала признанным авторитетом в своей области, а также получила признание как переводчик с персидского и арабского языков. Она была первой женщиной, которая пересекла аравийскую пустыню Руб-эль-Хали, причем по самому трудному маршруту, какой можно себе представить, пройдя через дюны Урук-аль-Шайба. Но ее достижения были забыты потому, что она следовала с отставанием в несколько недель по пятам своего друга и соперника Натаниэля Эллиота, которому достались лавры первопроходца. В конце концов, он был мужчина, и славы ему хватило на всю жизнь. После того как он буквально в последнюю минуту вырвал у нее победу, имя Мод Викери пребывало в безвестности в течение нескольких лет. Наконец она снова появилась в Маскате и опубликовала свои переводы классической персидской поэзии. Она ничего не написала о том, как пересекала пустыню, за исключением небольшой статьи для Королевского географического общества, опубликованной через много лет после этого события. Джоан даже хотела спросить у Мод, почему та не написала книгу о своем величайшем путешествии. А еще хотелось услышать о том, каково быть женщиной в мужском мире, да еще в эпоху, когда это ощущалось гораздо острее, чем теперь. И выведать, как Мод удалось убедить бедуинов взять ее в пустыню. Она так много о чем хотела узнать, но не смогла…

Джоан съела порцию бараньих отбивных и недоваренного картофеля, а-ля английское блюдо, название которого не переводится на арабский, и решила, что должна выбирать. Или поражение и разочарование, ненастоящая европейская еда и жизнь вблизи представительства под крылышком у дяди Бобби – а до недавнего времени она, наверное, выбрала бы именно это, – или нечто совершенно другое. «Будь храброй» , – сказал бы ей отец. Он говорил эти слова, когда она в первый раз пошла в школу, и потом, когда она не захотела идти к кому-то на день рождения, и когда ее перевели на более высокого пони во время уроков верховой езды, и когда она уехала из дома, чтобы учиться в университете. «Будь храброй» . Это звучало всякий раз, когда она боялась перемен, боялась идти вперед. Она снова наведается к Мод. Возможно, через день или два, чтобы не показаться слишком назойливой. Она вернется и попробует снова. Джоан чувствовала, что должна это сделать, если хочет что-то изменить. Изменить отношение к жизни. Изменить жизнь. Последние клочья уныния развеялись, как предрассветный туман.

Роберт прервал ее мысли, постучав кончиком ножа по краю тарелки.

– Кстати, моя маленькая Джоан, сегодня я узнал новости, которые могут тебя заинтересовать.

– Да?

– Да. Похоже, твой брат вернулся на базу. Мы можем вместе навестить его завтра, если захочешь. – На его губах заиграла довольная улыбка.

– Ты получил от него весточку? И ждал, пока подадут десерт, чтобы мне об этом сказать? Ты злой человек!

– Ну, я не хотел, чтобы волнение испортило тебе аппетит.

– Дядя Бобби, мне уже не двенадцать.

– Значит, ты не рада? Как жаль!

– О, прекрати. Конечно рада! Это замечательная новость. И мы пойдем завтра. Обещаешь?

Она не могла удержаться от улыбки, хотя в сердце зародилось какое-то беспокойство, от которого по коже пошли мурашки.

Рори под столом сжал ее руку. Он знал, как много значит для нее брат, в особенности сейчас. Знал, как она боялась долгих отлучек Даниэля с базы и опасностей, с которыми он сталкивался по долгу службы. Даниэль поступил в Сандхерст [37]в возрасте восемнадцати лет и прямо оттуда отправился в Малайю бороться с коммунистами [38] Имеется в виду колониальный военный конфликт между силами Британского Содружества и вооруженным крылом Малайской коммунистической партии в 1948–1960 гг.; официальное британское название войны – «чрезвычайное положение в Малайе»; малайцы использовали название «Антибританская национально-освободительная война». , где и оставался, пока его не послали на Суэцкую войну [39]в пятьдесят шестом году, а потом в Оман в пятьдесят седьмом. Джоан и родители были рады узнать, что его перевели не в столь отдаленное место, но все-таки волновались. Для Джоан он всегда служил невообразимо далеко, и даже Рори не знал о ее снах, в которых Даниэль то погибал от пулевого ранения, то подрывался на мине, то попадал под колеса джипа. Не знал Рори и того, что, когда Джоан просыпалась от этих кошмаров, боль, ими вызванная, длилась наяву и была самым пугающим чувством на свете.