Анна Инк - Иней

Вот, пожалуйста. И так каждый раз. Раньше он извинялся за свои слова, а теперь извиняется ещё и за Ирину, когда говорит её фразами и обижает меня. А у неё всё зашибись! Выльет свою желчь на него, за моей спиной наговорит гадостей – и ей хорошо. Ночью с ней мужчина, который ей нравится. Ей внимание со всех сторон: и от Никиты, и от Лёши. Почему одним всё, а мне – ничего? Пустота. И холод.

Я пытаюсь согреть руки дыханием. Я ужасно замёрзла. К горлу подступают сопли, я шмыгаю носом каждую минуту. И перчатки я забыла вчера на работе, мои руки красные, как варёные раки. Прячу ладони в рукава, повесив тяжёлую сумку на запястье – она всё время соскальзывает на сгиб локтя и сдавливает мою руку так, что всё немеет. И очень хочется есть.

Я жду Никиту уже больше часа у его работы, потому что он опять куда-то отлучился с Ириной, встал в пробку, и каждые двадцать минут говорит мне, что скоро будет.

– Прости меня, пожалуйста, – Никита хватает меня за руки, целует мои ледяные пальцы. – Ты совсем замёрзла. Надо было сказать тебе, чтобы ты зашла в здание. Прости.

Я шмыгаю носом, и смотрю на Ирину за его спиной. Она с кем-то треплется по телефону, ой, простите, решает важные деловые вопросы.

– Ты наверняка заболела, – он трогает мой лоб. – Пойдём внутрь, я сделаю тебе горячий чай.

– Я очень хочу домой. И я очень голодная, – жалобно смотрю на него снизу вверх.

– Мы что-нибудь придумаем. Идём.

Мы заходим в здание. Ирина остаётся на улице, продолжая телефонный разговор.

– Смотри, у нас есть пирог, – Никита вытаскивает из шкафа у окна коробку с тортом «Птичье молоко». Ставит кипятиться чайник. – Я сейчас. Я быстро, – и выбегает с чашкой из кабинета.

Я сажусь за стол, который ближе всего к двери, и оглядываюсь по сторонам. Я никогда не была в его офисе. Да и вообще в таких местах не бывала. Здесь большое помещение, много столов, на некоторых стоят большие плоские мониторы. В шкафах, расположенных вдоль стен, огромные разноцветные папки. Сейчас здесь никого нет, кроме нас. Освещение тусклое из-за того, что не все лампочки включены. Мне здесь нравится. Я бы хотела побывать здесь днём, когда все чем-то заняты, разговаривают по телефону, строят чертежи в компьютерах, разговаривают на непонятном мне языке. И все очень серьёзные, даже не шутят во время работы. Но как только начинается обеденный перерыв, коллеги становятся друзьями, обсуждают планы на выходные, или проведённый на курорте отпуск. Наверное, всё так. Люди здесь как актёры: строгие, умные, чужие друг другу, пока идёт рабочий процесс; а между часом дня и двумя они словно перебираются за кулисы на время антракта, и всё меняется. Может быть даже у кого-то здесь служебные романы крутятся. Эти независимые, идеально причёсанные и одетые в выглаженные строгие костюмы женщины, которые работают здесь секретарями, бухгалтерами – наверняка они привлекают мужчин гораздо больше, чем девочки из сферы обслуживания вроде меня. К таким «офисным» женщинам нужен особый подход, их нужно добиваться, суметь заинтересовать. Они ходят на выставки, посещают только разрекламированные в модных журналах кафе, читают бестселлеры. А что я? Ничего не читаю, ничего не умею, ничего из себя не представляю. Вот бы хоть на несколько часов стать такой женщиной, как Никитины коллеги, как Ирина.

Она заходит вместе с Никитой, который открывает перед ней дверь.

– Мне даже хотелось избавиться от него вчера, – она недовольна. – Он не понимает, что водитель должен послушно ждать меня там, где мне угодно, и столько, сколько я хочу. Это его работа.

– Он просто ревнует тебя к мужикам, которым, в отличие от него, есть что тебе предложить, – Никита ставит передо мной помытую чашку. Забрасывает туда пакетик с чаем и заливает кипятком. – Вот, пей. Только осторожно, очень горячий. Сейчас пирог отрежу, – он идёт к шкафу, откуда доставал чашки и торт, и вытаскивает оттуда блюдце. – Ты не будешь? – спрашивает у Ирины, та с отвращением смотрит на коробку и мотает головой. – Значит, ты собираешься уволить своего водителя? – Никита садится за стол напротив меня, и аккуратно складывает руки перед собой, как школьник, который задал уточняющий вопрос учителю, чтобы выпендриться, и будет теперь с большим вниманием слушать ответ и кивать головой.

– Он оказался не таким, как я думала, – Ирина закидывает ногу на ногу, её обтягивающая юбка немного задирается, и кромка кружевной подкладки ложится на её острые коленки нежной волной. Она откидывается назад, опирается локтями о стол позади неё. В её позе столько достоинства и превосходства, что какие бы слова не вываливались из её рта, она притягательна, она завораживает. Ей прекрасно видно нас обоих: я сижу почти напротив, Никита немного левее. Но смотрит она на него, повернувшись ко мне в профиль. – Он слабый. Податливый. Он делает всё, что я говорю. Хочу видеть его в три часа ночи – приезжает. Пока он едет, я передумываю, и отправляю его обратно. Хочу, чтобы он остался у меня на ночь – остаётся. Мне мало места на кровати – садится в кресло и засыпает там. Даю ему деньги – берёт. Не даю – не просит. Он как собака: можно говорить ему что угодно, главное – нежным голосом и с улыбкой, и он виляет хвостом на слово «мудак» как на «солнышко моё».