Валентина Панина - Муха, или мечтать не вредно

Дед открыл калитку, вошел во двор на ослабших ногах и протянул к сыну руки:

– Дай, сын, обыму хучь тобя! Столь годов не виделись, поседел совсем…, видно жисть тобя побила не слабо! Ну, да ничё…, таперича ты дома, а дома и стены помогають. Жив и, слава богу, давай, пойдем в избу. Ты с семьей? Ентот парнишка, стало быть, унук Никитка? Вырос! Надолго приехал-то? – деду хотелось знать всё и сразу, но мысли путались, не знал, что спрашивать, ему, главное, было слышать голос своего сына.

– Да, надолго! Думаю, навсегда! Вот с председателем уже поговорил, хочу старую конюшню купить. Построю конезавод, закуплю племенных жеребцов, буду разводить лошадей, а ты будешь за ними присматривать. Ты, не против, отец?

– Коники – енто хорошо! А то государству нонче не до их! Не разводить, так и навовсе переведутся. Я коников люблю. Тама, у двора, черна машина твоя? – не отвечая на вопрос сына, спросил дед.

– Моя!

– Понятно! Стал быть, про тобя Марья сказывала, чё какой-то мужик с председателем по старой конюшне ходют. Я, как раз, у Настьки крыльцо правил. Так, надоть баньку стопить, стол накрыть, суседев позвать, все ж таки, сколь годов тобя не було. Ты с жинкой приехал-то?

– Нет, отец! Мы с сыном вдвоём приехали. Нет у меня жены. Развелась она со мной, пока меня не было, и замуж вышла. Я вот сына у неё забрал, и к тебе. Построим новый дом и заживём все вместе. И работать будем вместе, коней разводить. Как тебе такое предложение?

– Поживём – увидим! – сказал дед и пошел в дом.

Зашел, осмотрелся. Кругом чемоданы, пакеты, сумки и парнишка сидит на диване, глаза большие, и в каждом глазу по вопросу.

– Сынок, – подошел к нему Иван, – ты, наверное, не помнишь своего деда, потому что, когда мы приезжали к нему, ты был совсем маленьким. Это твой дед Василий, а мне он отец. Теперь мы будем жить у деда и строить новый большой дом. Отец – это Никитка, вон какой уже вырос – мужик!

– Да! Вырос! Молодцом! – дед подошел к внуку, обнял его, погладил по голове и сказал, – не тушуйся, Никитка, – ты дома!

– Отец! Может, какую соседку позвать, чтобы помогла приготовить да стол накрыть? А то мы с Никиткой ещё не наловчились разносолы готовить.

– Щас, я схожу за Настькой и за Марьей. Оне девки шустры, домовиты, быстро усё исделають. А, ты, иди баньку затопи. Не забыл, как топить баню-то? У вас у городу усё больше ванны да души.

– Нет, отец, не забыл! Сейчас переоденусь и пойду затоплю.

– Никитка! – позвал он сына, – пойдём переодеваться и баню топить, это, я тебе скажу, настоящее искусство, топить баню!

Они переоделись, и Иван пошел показывать сыну баню, и учить его, как правильно её топить. А дед пошёл за помощью, самим приготовить еду на десяток-другой гостей, вот так вдруг, не получится, а в деревне гостей не зовут, они все приходят сами, потому что в деревне все друг друга знают, если надо – помогут, в горе и в радости поддержат. А, про деда, вся деревня знала, и все за него переживали, когда он искал и ждал сына, а теперь – такая радость у деда, и, конечно, народу много придёт в гости, порадоваться вместе с дедом и посмотреть на Ивана, и дедова внука.

Пока дед шёл до Настасьи, все соседи уже знали, что у деда приехал сын, выглядывали из-за заборов, радовались дедовой радости и поздравляли его от души, с таким большим праздником. Дед дошёл до Настасьи и, не заходя в дом, прямо от калитки закричал:

– Настька!!! Настасья!!! Слышь, девка? Давай, сбирайси, помощь твоя нужна.

Настя вышла на крыльцо, вытирая руки фартуком.

– Дед! Ну чего ты кричишь на всю улицу? Говори, что хотел?

– Настька! Да я хучь на усю улицу, хучь на две готов кричать. Радось-то кака, у мене!!! Сын с унуком приехали!!! Нашёлси! – и тут дед, опустив голову, заплакал.

– Дед, ну ты чего это? Радоваться надо, а ты – плакать! – подошла к нему Настасья и обняла его за плечи. Он припал к её плечу и молча плакал, но телом весь вздрагивал и всхлипывал.

– Да, я радуюсь! – плакал дед, – терпел, терпел, да чёй-то расклеилси. Нерьвы ни к чёрту. Ты, Настька, не говори никому, чё я тута слабину дал, а то мужики засмеють, – он еще чуть-чуть повсхлипывал у нее на плече и стал успокаиваться.

– Не переживай, дед Василий! Всё хорошо! Теперь всё будет хорошо! Сын с тобой и, слава богу.

– Настасья! Я, чё пришёл-то! Помощь твоя и Марькина нужна. Надоть стол собрать, полдеревни скоро сберётся, а мы, мужики, чё могём? Не умем мы стряпать, как вы, бабы. Добеги до Марьки, да приходитя, помогать.

– Ладно, дед! Сейчас примчимся, я только переоденусь и бегом к Марье. Ты иди пока домой, мы с Марьей тебя догоним. Давай, иди потихоньку. Ни о чём не переживай, мы всё успеем сделать. Настасья побежала переодеваться.