Линда Ленхофф - Жизнь à la mode

– Не исключено. Но я предпочла бы что-то более захватывающее. Любовь, например.

Это самая скучная встреча в истории баскетбола. Обе команды играют неважно, и порой кажется, что они вообще с трудом различают корзину. Оба тренера спокойно садятся на скамеечку, когда устают стоять. Иногда, правда, вскакивают и начинают орать, бессмысленно сминая свои дорогие костюмы. Зрители глумятся даже над любимыми игроками. Ни один не избежал насмешек.

– Баскетбол – отражение жизненных реалий, – в своей обычной манере говорит Рой. – Сегодня, например, мы наблюдаем, как в зеркале, собственную неуверенность и сомнения.

– Они просто плохо играют, – возражает Том.

– Возможно, нам следует больше радоваться, поощрять их за каждую мелочь, хотя бы за аккуратно завязанные шнурки или что-нибудь в этом роде, – предполагаю я.

Отчего-то я чувствую ответственность за проблемы нашей команды.

– Даже пиво, кажется, выдохлось, словно тоже утратило интерес к спорту, – замечает Рой. Сразу после его слов два игрока на поле врезаются друг в друга. – Слишком много персональных замечаний, – говорит Рой. – Они отражают неспособность людей уважительно относиться друг к другу.

– Кажется, этот парень в обмороке, – волнуюсь я.

Зрители встают с мест. Парень поднимается на ноги, и зал недовольно гудит. Мужчина позади нас читает газету. Я указываю на него Тому.

– И даже не спортивную колонку, – качает он головой.

– Ну, по крайней мере у нас хорошие места, – замечаю я.

Ребята соглашаются, но не слишком радостно. И вообще мужчины в зале выглядят подавленными, мрачными, будто считают, что виноваты в слабой игре. Вижу, что многие девушки поощрительно похлопывают своих парней. Их гораздо больше, чем я думала.

Наша команда безнадежно проигрывает и поспешно покидает зал. Впрочем, победители тоже не задерживаются на площадке. Зрители, уставшие от скучной игры, тянутся к выходу, недовольно ворча.

– Сегодня вечером в метро будут беспорядки, – предполагает Том.

– Ропот недовольства, – соглашается Рой.

Как ни странно, я прекрасно провела время, но, похоже, я в меньшинстве. Мы решаем пока не ехать в метро. Я предлагаю съесть по куску пиццы, и мы садимся в автобус, идущий к центру города. Пассажиры угрюмы и молчаливы, хотя, возможно, они просто устали.

Усевшись за круглый столик в уютной забегаловке, едим свою пиццу. Сыр возвращает нас к жизни, а может быть, масло.

– Мы хотели, чтобы твой первый баскетбольный матч стал особенным. – Том смущен.

– А разве он не был таким? Я никогда прежде не видела, чтобы фанат схватил тренера за галстук и играл с ним в перетягивание каната.

– Так бывает, – соглашается Том.

– И, разумеется, это был вовсе не первый баскетбольный матч в моей жизни.

Ребята удивлены.

– Я училась в колледже, болела за своих.

– Какие еще тайны ты скрываешь? – интересуется Том.

– Холли – современная женщина, – говорит Рой. – И ее жизнь представляет собой запутанную цепочку следов и полна секретов, которые она накопила за годы активной общественной жизни. Холли опытна в баскетбольных интригах.

– Расскажи нам, – просит Том.

– Я никогда не проливала на себя пиво, если вы это хотите услышать.

– Как я и думал, – подводит итог Том.

Мы расстаемся с Роем на углу, но Том провожает современную женщину до самых дверей. Он протягивает руку, словно намереваясь пожать мою, и наши пальцы сплетаются. Но я словно наблюдаю за этой сценой со стороны в ожидании какого-то знака. Боюсь, я действительно чего-то жду, момента, когда Том наконец наклонится и поцелует меня. Но вот я уже не жду – и вот он, наш первый настоящий поцелуй. Когда он заканчивается, Том все еще держит мою руку. Надо что-то сказать, но мне ничего не приходит в голову. Я бы хотела произнести что-нибудь не слишком забавное, но с долей юмора. Однако стою молча.

Том смотрит на мою ладонь.

– Ты такая тихая, спокойная, – говорит он.

– Я? – Вообще-то мы все считаем именно Тома тихим и спокойным.

– Я сижу на работе рядом с тобой, – продолжает он. – Ты часами не издаешь ни звука, не откашливаешься, не вздыхаешь, хранишь полное молчание.

Я улыбаюсь, несколько смущенная тем, что кто-то, оказывается, прислушивается к моим вздохам, но все же мне приятно.

– Не знаю, что сказать, – признаюсь я.

– Нет-нет, все в порядке, это замечательно, – успокаивает меня Том. – Твое молчание, я имею в виду. Я все равно всегда знаю, что ты рядом. О Господи, я становлюсь болтлив, как Рой.