Светлана Тимина - D/Sсонанс (СИ)

— А что тебе сказал главный оборотень прайда Лавровых? — мне хочется возразить, что прайды у львов, у оборотней стаи, но я замолкаю, чувствуя неотвратимость скорого открытия. — Что тебя спасли, и любимому наследнику за это надо угождать по высшему разряду? Наверное, даже не угрожали в случае отказа выдать этим клоунам, поймали на обостренное чувство доверчивой юношеской справедливости? Или на тот факт, что ничто в этом мире не дается бескорыстно?

Скотч не выдержал натиска очевидных фактов. Я закрываю глаза…

"Умойся и прочти. Принимаешь условия — уезжаем вместе. Не принимаешь — счастливо оставаться. Я все сказал…"

Холодная ярость, катаклизм преданного доверия зарождается внутри моей сломленной сущности. Я перевожу взгляд на Диму. Реальность рушится, переписывая себя заново, и, если бы не виски, я бы вцепилась ему в глотку!

— Это так? — мой голос не дрожит, не смотря на большое количество выпитого. Замерший временной отрезок, падение прежних стен, горечь в глубине опустошенного осознания, в котором ты начал возводить свои города. Я вижу это в твоих глазах. Ты не из тех, кто будет идти на попятную и отрицать очевидное… Я уже не слышу Вадима, у меня все данные для решения безжалостного уравнения. Отец, который знал, что происходит… Тебе нужно было совсем немного. Просто заставить уехать с собой, и разрушить мой прежний мир во имя своей черной одержимости.

— Я… я поняла. Вадик, увези меня отсюда…

— Да, моя малышка. Только сначала скажи… В сердечную мышцу или в лоб?

— Я…что?

Щелчок взведенного… предохранителя?! Поднимаю глаза и тут же понимаю, что… что все всерьез!

— Нет! Опомнись, что ты творишь?!

— Юля, выйди отсюда! — Дима верен себе и своей ледяной невозмутимости…

Боже мой, что ты говоришь такое?! Тебя же сейчас убьют, ты этого не понимаешь?! Горячая волна кофейного цвета в обнаженную душу. Ты понимаешь это, как никто! Понимаешь, но не просишь пощады. Понимаешь, но не боишься.

— Это обязательно? Пусть она не смотрит! Заставь ее уйти! — ты не умоляешь его, нет. Ты отдаешь очередной приказ… И мои нервы не выдерживают. С бутылкой в одной руке подхожу к Вадиму! Вцепившись ногтями правой в его кисть.

— Хватит! Оставь его в покое! Просто поехали отсюда!

— Малыш, убери руки.

— Не надо! Ты же его убьешь! Да что ты творишь? Просто уедем…

— Малютка, не испытывай мое терпение! Сядь и сиди спокойно, если не хочешь ждать в машине!..

— Да блядь, не смей его трогать, гребаный отморозок! — впиваюсь ногтями в кисть, трясу руку, но он легко вырывает ее из слабого захвата…

Новый взгляд. Но у него нет переливающейся радужки кофейного или же серого цвета. В нем пустота! Я смотрю в дуло настоящего пистолета, направленного мне в лоб!

— Что… что ты… — ужас сдавливает горло, пячусь назад.

— Я закрыл глаза на то, догадливая умничка, что ты дохрена обо мне знаешь! — охотно поясняет Вадик. — Но, запомни, если ты будешь мне мешать, я уложу тебя рядом с ним! Села! И заткнулась!

— Юля, повторяю в последний раз! — захрипев от боли нового удара по ребрам, ледяным тоном произносит Дима. — Встала и ушла отсюда! Я выжгу тебе клеймо, твою мать, если будешь меня злить!

— Даже так! — издевательски произносит Вадик, а меня накрывает нереальной горячей волной, вместе с непонятным приливом слез под диктатом взгляда цвета кофе.

— Как? — горло сжимает ледяным спазмом.

— Юля, девочка моя, я никогда этого не сделаю… Но если ты разозлишь меня, ты испытаешь это на собственной шкуре! Выйди и жди меня на улице!

— Чудеса дрессировки прямо. — Вадим переводит на меня ничего не выражающий взгляд. — Малютка, вот тут я с ним солидарен. Сделай, что он говорит. Ну?

— Не надо! — слезы бегут по щекам. — Все не так! Вадик… Это мой выбор! Меня никто не заставлял… Я просто… Ну, ты же помнишь, что в ПМС мои слова надо делить на два! Ты думаешь, я потом смогу жить, зная, что ты…

— Юля… — Дима, зачем ты пытаешься меня успокоить ментальным обстрелом в прошитое своей неоспоримой властью сознание, если мы оба знаем, что смерть стоит рядом, готовая накрыть тебя своим фатальным поцелуем?! Я ловлю твой взгляд, словно пытаясь запомнить навсегда вырезать кровавым рельефом в сознании, уже не слушая, что говорит этот долбаный спаситель.

— Юля, никто стрелять не будет. Ну, скажи ей! Мы сейчас поговорим, а ты жди нас обоих. И подумай… Сделай выбор… Моя сильная, любимая девочка…

— Ты не обманешь? — Дима, убеди меня в этом, иначе…