Анна Берсенева - Яблоки из чужого рая

На этой дурацкой тусовке она и влюбилась.

Сергей даже не понял, что с ней произошло. Влюбленность не приходила ему в голову, потому что – в кого же она могла бы влюбиться?

Маруся была одинокая девочка, и внутренне гораздо более одинокая, чем даже внешне. Она была не то чтобы скрытная, но какая-то… слишком трепетная, чтобы не быть одинокой. К одноклассникам ее тянуло еще меньше, чем к знакомым по компьютерному лагерю, близких подруг у нее не было… Она даже дневник свой давала ему читать, и ни про какую влюбленность он не видал там ни слова!

Сергей просто представить не мог, что она влюбится в кого-нибудь из круга общения своей мамаши. Если бы он только мог представить себе подобное, то, наверное, пошел бы на любой конфликт с Амалией, благо их и так хватало, но не разрешил бы ей таскать Марусю за собой.

Он узнал обо всем уже постфактум – когда после недельной поездки в Лондон приехал поздно вечером в Тураково и нашел Марусю одну и в слезах. Да мало сказать, в слезах! Сергей нашел ее в таком состоянии, что, задержись он еще на час, ей могло прийти в голову все что угодно…

– Мурка… – просил он, сидя рядом с нею на кровати; она лежала лицом вниз, и плечи ее судорожно вздрагивали. – Мурочка, ну скажи, что случилось, а? Ты за кого меня держишь? – наконец рассердился он. – За кусок дерьма? Даже того сказать не хочешь, кто тебя обидел! И на кой ляд я тебе тогда нужен?

Все-таки, наверное, он был ей нужен, даже в таком ее состоянии. Маруся села на кровати и, повернув к нему залитое слезами лицо, проговорила:

– Ты совсем ни при чем, Сережа…

– Даже так? – расстроился он.

– То есть ты не ни при чем, а ты не виноват, – поправилась она. – И никто не виноват. Просто я все воспринимаю не так, как есть на самом деле.

– Ну, Маруська, если бы я знал, как все есть на самом деле, то я бы с тобой, может, и согласился, – улыбнулся Сергей. – Но мне уже скоро сорок пять стукнет, а я об этом знаю по-прежнему немного. Помнишь, говорила, что тебе хочется делать так, как я скажу? Ну вот и сделай – расскажи мне, что произошло, – решительно потребовал он.

История, которую он услышал, была совершенно незамысловата. Но Марусе она таковой, конечно, не казалась. Да и Сергею тоже, потому что это была не вообще чья-нибудь история, а история, произошедшая с нею.

Первой любовью стал актер, третьекурсник ВГИКа. Маруся познакомилась с ним в общежитии, куда Амалия приехала на очередное сборище, захватив с собой дочку.

«Тридцать пять лет дуре – в общаге тусуется! – сердито подумал Сергей. – И хрен бы с нею, так ведь – пожалуйста…»

Юноша был красив, ласков, страстен и, пока вся компания шумела за столом, целовал Марусю так, что у нее кружилась голова и сердце выскакивало из груди. Для этого он водил ее на открытую, вроде балкона, площадку в конце коридора, и Марусе казалось, что они целуются над темной, полной звезд бездной. В общем, наблюдался полный набор девичьих грез, столкновение которых с реальностью – дело хотя и неприятное, но все же неизбежное.

Однако реальность, с которой столкнулись Марусины первые любовные грезы, оказалась слишком уж неприглядной.

Счастье длилось неделю – как раз ту, в которую Сергей отсутствовал. Она встречалась с возлюбленным каждый день, пропуская школу, ходила с ним в буфет Дома кино, бесстрашно возвращалась последним автобусом в Тураково, и мир вокруг был расцвечен любовью. Разумеется, чувств совсем не омрачало то, что любимый мужчина к финалу каждой встречи обычно оказывался пьян. Опьянение у него было веселое, как и он сам, и язык заплетался смешно и трогательно.

Этим смешно заплетающимся языком он пригласил Марусю приехать в воскресенье к нему в общежитие – прямо с утра, чтобы они подольше могли побыть вместе. Маруся, конечно, пообещала приехать пораньше. Она предполагала, что может застать возлюбленного в постели, потому что приехала не просто пораньше, а самым первым автобусом, и оказалась в общежитии часов в восемь утра. Но то, что она застанет его в постели с девушками, притом с двумя одновременно, притом с совершенно голыми, несмотря на незапертую дверь комнаты… Это Марусю ошеломило.

– Ну, Машка, я же не думал, что ты явишься так рано, – ничуть не смутившись и похмельно морщась, заявил любимый. – А вообще-то ты им еще спасибо должна сказать. Если б не они, я бы тебя давно уже трахнул. А так – питал в тебе романтические иллюзии. Тоже приятно.

– Если в меру, – подсказала одна из девушек и, хихикнув, откинула свой край одеяла, обнажив таким образом собственные прелести и прелести их общего мужчины.