Анна Богданова: Самый скандальный развод

Я все думала и никак не могла заснуть. Не знаю, сколько было времени, когда я вспомнила о нашем с Власом летнем романе, о том, как он подарил мне кольцо с сапфиром и предложил руку и сердце, как я согласилась, как после этого мы поехали на море. И как, прочитав мой первый том «Записок», где я описала всех своих родных, подруг и любовника Кронского, Влас сказал, что свадьбы не будет. Он приревновал меня к Кронскому, с которым к тому времени я порвала все отношения. И сколько бы я ни доказывала ему, что существует в литературе такое понятие, как «художественный вымысел», Влас был непоколебим, и мы расстались.

Но безвыходная ситуация свела нас снова. Сидя в холодном сарае глухой деревни у злодейки Эльвиры Ананьевны, которая похитила меня с центральной и единственной площади райцентра, неподалеку от Буреломов, рассчитывая насильно выдать замуж за своего чокнутого сыночка Шурика, я овладела его мобильным телефоном и смогла дозвониться только до Власа. Он приехал и спас меня. С того дня мы снова вместе. Может, это судьба? Не знаю. Ничего не понимаю!

Потом вдруг мысли переметнулись к Лучшему человеку нашего времени. Перед глазами стоял его образ, я снова вспомнила запах его туалетной воды, а его слова так и звучали в ушах: «Он дурак – твой жених! Дубовый обыватель, которому не дано понять твоей тонкой натуры. Его всегда будет раздражать твоя несобранность и рассеянность. Наверняка он бесится, когда ты разбрасываешь вещи по квартире и лепишь на всех стенах свои неповторимые плакатики-памятки!»

«Да что за ерунда! Почему я думаю о Кронском! – разозлилась я на себя. – Два раза он изменил мне прямо у меня на глазах! Этого мало? И потом, я замужем и люблю Власа!» – заверила я себя и вскоре наконец заснула.

Под утро мне привиделся странный сон. Будто бы я стою на мосту через реку – я ощущаю это, но ничего не вижу, потому что вокруг густой туман. Я чувствую запах реки и знаю, где я, как это часто бывает во снах. Туман постепенно, очень медленно рассеивается, и я различаю две фигуры – они стоят вдалеке от меня по разные стороны моста. Один из них Власик, другой – Кронский. У Власа такое печальное лицо, что сердце кровью обливается, а Лучший человек нашего времени, напротив, хохочет во все горло. Вдруг Влас поворачивается ко мне спиной и хлоп в реку рыбкой. Я бегу посмотреть, не утонул ли он, но его нигде нет, а Кронский продолжает смеяться.

Я проснулась в холодном поту и, открыв глаза, решила немедленно отправиться в гостиную – проверить, не утонул ли Влас. Я скинула одеяло, повернулась и увидела его на пороге.

– Власик! Любимый! Ты жив! Господи, как я перепугалась! Мне приснился такой ужасный сон! Будто ты утонул. Я бегу за тобой, но тебя нигде нет! Нигде! Ни в реке, ни на берегу, ни на мосту! – и я неожиданно для себя захлюпала. Вообще-то я редко плачу, а Влас вообще никогда не видел моих слез, но тут меня что-то разобрало: хлюпанья переросли в настоящий рев. Мне стало стыдно, что я становлюсь истеричкой, и я тут же спрятала голову под подушку.

– Машенька! Ну, что с тобой? Любовь моя! – Влас присел на кровать и погладил меня по спине, отчего я заревела еще сильнее. – Господи! Что ж делать-то? Что ж делать-то? – бормотал мой законный супруг, совершенно растерявшись. – Машенька! Пожалуйста! Покажи мне свое личико!

– Оно некрасивое-е-е! – проурчала я под подушкой.

– Оно всегда для меня красивое! – Он вытащил меня на свет божий и гладил по голове. – Что случилось? Почему ты плачешь?

– Мне приснилось, что ты утону-у-л! Я так испугалась! А главное, что я тебя не могла спасти! Ты, наверное, уже ушел под воду-у-у! – заливалась я.

– Птичка моя, но это всего-навсего сон! Я живой! Целый и невредимый, – утешал он меня, – с одним незначительным дефектом, да и его скоро не будет.

– Не будет? – я мгновенно успокоилась.

– Да, дело идет на лад, только когда в следующий раз вздумаешь принести мне кофе в постель, сначала разбуди. Хорошо? – и Влас нежно по-отечески поцеловал меня в лоб, однако этого ему показалось мало, и он чмокнул меня в щеку, потом в другую, а потом так увлекся, что, кажется, забыл о своем дефекте. – Зачем ты на ночь надеваешь пижаму? – задыхаясь от страсти, он пытался стянуть ее с меня.

– Потому что один раз я запуталась в ночной сорочке так, будто на мне была смирительная рубашка с завязанными рукавами! Я чуть не задохнулась! Пробовала и майки, и шелковые топики, и даже кружевные комбинации! Но нет – все не то. Шелк скользит и поднимается до подмышек, кружева колются, а спать абсолютно голой зимой – холодно, а летом – из-за проклятой жары слипаются все части тела, словно их намазали клеем БФ.