Инид Джохансон - Страсть и гнев

У Фанни глаза полезли на лоб: эта уменьшенная копия Венеры была еще великолепнее, чем красавица Полли. Темная мини-юбочка и белая блузка без рукавов — такого Фанни еще не приходилось видеть на домоправительницах.

— Вы экономка мистера Кейхела? — заикаясь, спросила она.

Фанни увидела, как в огромных темных глазах под густыми черными ресницами появилось мечтательное выражение и розовые губки раскрылись в чувственной улыбке.

— Ну да! Мне повезло! Он замечательный, правда? Мне нравится для него готовить, нравится все тут красиво устраивать. Обожаю свою работу!

— Представляю, — мрачно проговорила Фанни и тотчас пожалела о своей несдержанности. Что бы ни происходило в этом доме, к ней это не имеет никакого отношения. Если Ральфу Кейхелу нравится окружать себя обожательницами, это его дело и дело мисс Прайс. — Пожалуй, я с удовольствием выпью кофе, — сказала она уже мягче. — Но сначала мне надо принять душ. — И оглядеться, добавила она мысленно, ведь нужно же определить, какую именно лужайку имел в виду Кейхел. И, кстати, осмотреть комнаты для гостей.

— Замечательно. Тогда пойдемте. — Джизелла повернулась на каблучках, взмахнув гривой шелковистых черных волос. — Вы сколько с нами пробудете? Две недели, дней десять?

Они миновали сиявшую чистотой «деревенскую» кухню, и Джизелла уже стучала каблучками по блестящему паркету, когда Фанни наконец пришла в себя от изумления.

— Господи, конечно же, нет! Не больше трех дней.

Какие там две недели, когда все можно организовать, если подойти умеючи, за два дня.

— А… — Домоправительница помолчала, положив руку на резные перила широкой лестницы. — Кейхел сказал…

— Два или три дня.

Фанни уже взяла себя в руки, поэтому голос ее звучал твердо. Какое ей дело до Кейхела? Некоторым приходится выжимать максимум из рабочей недели. Несомненно, чек этого господина с лихвой покроет ее расходы и простой, однако он платит ей за проделанную работу, а не за время, и она не намерена терять его попусту. Фанни решила для начала внимательно все здесь рассмотреть. На полах дорогие ковры, везде шелковые портьеры, множество ярких цветов, которые великолепно дополняют портреты в золоченых рамах и бесценную антикварную мебель.

Цветы были и в той комнате, куда Джизелла привела Фанни. Китайская ваза с красными пионами стояла на блестящем столике из палисандрового дерева возле одного из трех огромных окон, а на ночном столике, рядом с большой медной кроватью, стояла еще одна ваза поменьше с полураскрытыми розами.

Как бы там ни было, у Ральфа Кейхела отличный вкус. Фанни попала в совершенный мир, и она позавидовала невесте, но, поразмыслив, решила, что этого делать не стоит.

Сама она из практических соображений снимала небольшую квартиру, предпочитая вкладывать деньги в бизнес, ибо для привлечения богатых клиентов ей приходилось держать марку.

Однако Фанни уже начала собирать капитал, и если ничего непредвиденного не случится, то она сумеет сама обеспечить себя домом по собственному вкусу. И это куда благороднее, чем выходить замуж за владельцев домов, как сделали ее сестры!

Поглядев на себя в зеркало, Фанни нахмурилась. Нечего распускаться. Сестрам повезло родиться легкомысленными красавицами, а не «вьючным осликом» (как ее один раз назвала бабушка Милдред, думая, что Фанни ее не слышит), зато у нее есть мозги, честолюбие и умение работать. А что может быть лучше?

Первым делом Фанни открыла портфель и разложила на палисандровом столике бумаги, непочтительно сдвинув к краю китайскую вазу с пионами, и резко выпрямилась, услышав, как открывается дверь.

Джизелла собиралась угостить ее кофе, и, по правде сказать, теперь Фанни не отказалась бы от чашечки этого бодрящего напитка. И распаковывать багаж было бы легче. Повернувшись к двери, она застыла на месте с открытым от изумления ртом. Ну и ну! Сам Ральф Кейхел явился к ней с подносом в руках. Она совсем не ожидала увидеть его, будучи в полной уверенности, что он где-то далеко от нее, в своих апартаментах пли же с ленивой полуулыбкой защищает в суде какого-нибудь несчастного преступника.

А почему далеко от нее? Он ведь не представляет для нее никакой опасности. С какой стати? Нелепо! И Фанни даже слегка пожурила себя за этот испуг.

— Кофе? Как чудесно! — хрипло воскликнула она, так как у нее пересохло во рту.

Когда он приезжал в ее контору, то был в темном костюме и белой рубашке. И под цвет глаз — в шелковом голубом галстуке.