Татьяна Голубева - На тебе греха не будет...

Но, несмотря на страх, ее охватило странное чувство радостного возбуждения. Кровь помчалась по венам с бешеной скоростью, щеки запылали, мысли кружились легко и весело, Илоне казалось, что сейчас она способна взлететь, как воздушный шарик, и повиснуть над темными кронами деревьев, оглядывая из поднебесья скучный мир, вдруг повернувшийся к ней совершенно неожиданной стороной. Ну же, ну… Где этот тип? Сейчас мы его! Получит по заслугам, чтоб не зарывался! Ну, где он?..

Наконец во двор бесшумно вкатил сверкающий автомобиль и, аккуратно объехав газон, остановился у ближайшего к помойке подъезда. Илона, до сих пор делавшая вид, будто что-то ищет в мусоре, выпрямилась и перехватила косой взгляд Толяна, повернувшегося к «мерседесу» спиной и запустившего руки в контейнер. Толян кивнул, и Илона, свесив голову набок и прищурив глаза, хрипло крикнула:

— Эй, красавчик, подари цветочек на память!

Крепкий парень лет двадцати семи восьми с виду, выскочивший из автомобиля с огромным букетом роз в руках, вздрогнул и оглянулся. Но, увидев всего лишь тетку неопределенного возраста, вынырнувшую из помойки, и ярко-желтую спину ее приятеля, усмехнулся и, захлопывая дверцу машины, сказал:

— Твои цветочки уже отцвели, красавица.

Он обошел машину и шагнул к подъезду, но в это мгновение на его пути встал Толян, одним прыжком преодолевший разделявшее их расстояние. Илона ничего не успела ни рассмотреть, ни понять — просто парень вдруг охнул и медленно опустился на гладкие булыжники, выронив роскошные розы, и они мягко легли рядом с ним, коротко прошуршав серебристой оберткой. Толян быстро наклонился, но что он делал — Илоне не было видно, желтая куртка загородила обзор. В следующую секунду Толян уже был около машины, открыл переднюю дверцу со стороны пассажира, что-то взял из «мерса», сунул в свою сумку и, схватив Илону за руку, бросился бежать.

Нет, Илона ничуть не жалела того крепкого, здорового парня. Наоборот, она злорадствовала, она веселилась. Получил, придурок? Получил! И по заслугам! И нисколько она не сочувствовала девушке, напрасно ждавшей своего приятеля. В конце концов, что с ним случилось? Отлежится — приползет, так даже интереснее, у подруги будет повод проявить свою нежную любовь и заботу, когда еще такой шанс выпадет? Но ей было жаль пропавшие розы. Вряд ли парень, очнувшись, станет их подбирать. Завянут на холодных голых булыжниках, а утром их поднимет полусонный злой дворник и бросит в тот самый мусорник, возле которого совсем недавно топтались Илона и Толян, старательно изображая из себя бомжей… Цветы-то чем провинились?

А они с Толяном теперь ехали домой, но уже в другой машине, и не Толян сидел за рулем, а молчаливый серьезный дядька в черной дорогой рубашке и черных же брюках… Илона попыталась рассмотреть его лицо в зеркальце заднего вида, но было слишком темно, да и дядька проявил столь откровенное недовольство ее попыткой, что Илона тут же отвернулась и прижалась носом к стеклу.

Все молчали. Толян закрыл глаза и вроде бы даже задремал. Илона бездумно следила взглядом за убегающими назад огнями — фары автомашин, уличные фонари, освещенные окна домов… А вот и Садовая. Скоро они с Толяном будут дома.

Серьезный дядька остановил машину довольно далеко от их улицы, на полпути между площадью Тургенева и площадью Репина. Толян подтолкнул Илону, приказывая ей выйти, и она послушно выбралась в прохладную ночь и сладко, с силой, потянулась, отойдя на шаг от машины. Ей одновременно хотелось и спать, и есть, и напиться, и завизжать… Ее переполняли противоречивые чувства, но главным из них все-таки был восторг от содеянного. В голове назойливо звучали слова давно слышанного разудалого романса:

Эх ты, жизнь, моя жизнь…

Сердцем к сердцу прижмись!

На тебе греха не будет,

А меня пусть люди судят,

Меня Бог простит…

Наконец-то она живет, прекратилось пустое существование, исчезла скука, ей весело! Бей проклятых буржуев!

Толян вышел из машины, захлопнув дверцу, и автомобиль тут же сорвался с места и исчез за ближайшим поворотом. Илона повернулась к Нерадову, ее глаза сияли.

— Толик, мне жаль те розы! — воскликнула она. — Они завянут!

Нерадов расхохотался.

— Ну ты даешь, подруга! — сквозь смех выговорил он. — А того типа тебе не жалко?

— Да ну его! — отмахнулась Илона. — Подумаешь, шишку на лбу заработал! Ему только на пользу.

Толян бросил на нее короткий взгляд, но ничего не сказал, а просто крепко взял под руку и повел домой. Илоне хотелось прыгать и петь, и Нерадов, понявший ее настроение, вдруг сказал: