Синтия Хартвик - Фундамент для сумасшедшего дома

– Эта одежда удобна в походах? – спросила она.

– В походах? – удивилась та. – Я не хожу в походы.

– Но для чего тогда…

– Мне просто нравится, как это выглядит. Это последний писк моды.

Мэри посмотрела на ценник армейского полушубка. Сорок девять долларов. Она столько заплатила три года назад за свое пальто на осенней распродаже. Оно никогда не выйдет из моды, наверное, потому, что никогда не было модным, но исправно служит ей третий год подряд и прослужит как минимум еще столько же.

– И как долго вы будете это носить?

– Как долго? – удивилась девушка. – Да надену пару раз на какие-нибудь загородные вечеринки.

Мэри выглядела потрясенной.

– Потом подарю младшей сестре, – снизошла до объяснений девушка, видя, что перед ней стоит пожилая тетка. – А себе куплю что-нибудь другое.

Женщины собрались в самом спокойном углу магазина, пытаясь осмыслить тот факт, что напали на золотую жилу.

Им было трудно в это поверить, но рядом с ними на стене горело электронное табло количества проданных товаров с ценами, цифры на котором быстро менялись.

– Не знаю, – задумчиво сказала Мэри. – Похоже, молодежь сошла с ума.

– Ну и что? – вдруг выдала Агнес, и все повернулись к ней.

– Я имею в виду, – покраснела Агнес, – молодость дается один раз. Если мы уже не радуемся жизни, это не значит, что они не имеют на это права.

Все посмотрели на нее и вдруг застыли, приглядевшись, во что они все одеты. Они так и стояли бы, если бы моя мать не увидела менеджера. Ему было лет пятьдесят, он был толстый, седой и в очках с металлической оправой.

– Могу я чем-нибудь вам помочь? – вежливо спросил он, когда моя мать, волоча для храбрости за собой Скай Террел, появилась перед ним.

– Надеюсь, – ответила мать. – Я интересуюсь вашими акциями. Они в свободной продаже?

Представляю, как мать гордилась собой в этот момент. Она вела деловые переговоры! Все остальные участники команды столпились вокруг них. Менеджер занервничал.

– Разумеется, – ответил он.

– Боюсь показаться вам глупой, – улыбнулась мать, все еще держа Скай за рукав, – но где я могу их купить?

Менеджер покраснел, еще больше занервничал и даже, как рассказывала мне мать, немного рассердился. Он поспешил к прилавку с кассовым аппаратом, вытянул ящик и стал копаться в бумагах. Нашел визитную карточку и вернулся к живописной группе.

– Вот адрес и телефон брокера, – сказал он. – Позвоните ему. Он занимается нашими делами и даст вам всю необходимую информацию.

Схватив карточку, мать бросилась к выходу, потащив за собой Скай. Последний раз в жизни она чувствовала такое возбуждение и волнение, когда в шесть лет стянула пакетик чипсов с прилавка магазина рядом с домом. Все женщины последовали за ней. Выйдя из магазина, мать чуть не завопила от радости. И только тут поняла, как на самом деле испугана. Она не выпускала визитной карточки из руки, пока не добежала до места встречи с остальными членами клуба. Кто из соединившихся групп был больше возбужден и доволен, трудно было сказать. Только через час они, сидя в кафе, немного пришли в себя и приняли решение.

– Я думаю, нам надо разделить нашу сумму поровну и купить акции и того, и другого магазинов, – высказала свое мнение Мэри.

– Я поддерживаю это предложение, – поддакнула Агнес.

– Согласна, – объявила Марта и обвела всех вопросительным взглядом. – Все согласны?

– Да, – раздался дружный хор голосов.

Через две минуты все женщины быстрыми шагами направились к машинам. Небо над их головами было темно-синим, без облачка, воздух морозный.

– Миннесота, – мечтательно сказала моя мать. – В переводе с индейского это означает: «Богатая земля».

Все были согласны с этим названием. Они собирались добыть себе из нее золото.

Женщины спешили купить акции по одной вполне понятной причине. Если бы они немного замешкались, то истратили бы деньги на рождественские подарки. Но им был нужен брокер. Все страшно волновались, прикидывая, кто сможет пристроить нужным образом их деньги, пока кто-то не вспомнил про Алекса Лэндсгаарда.

Алекс был типичным представителем Среднего Запада. Крепкий мужчина с белоснежной бородой и лысиной, вокруг которой кустились еще не совсем поседевшие русые волосы. У него были бледно-голубые глаза, и он улыбался раза два в год, наверное, чтобы проверить, не разучился ли он это делать. Но улыбка и глаза были честными. Таким был и он сам. Женщинам повезло, что они обратились к нему. Марта, Мэри и моя мать отправились на переговоры.