Джеки Коллинз: Американская звезда

На Лорен было новое тускло-зеленое платье. Оно ей очень не нравилось. «Сделано в Нью-Йорке», – почти прошептала продавщица. Мать и смотреть на что-нибудь еще не захотела.

Сток позировал, обняв ее за талию. Она почувствовала сквозь тонкую ткань, какая горячая у него рука, и затаила дыхание. Говорили, что Эллен-Сью Матисон заставили насильно уехать из города, потому что она забеременела от него. А Мелисса Томлинсон клялась, что он пытался ее изнасиловать.

Она вздрогнула.

– Тебе холодно? – спросил участливо Сток.

– О, нет, Сток, очень хорошо, спасибо, – ответила вместо нее мать, весело подмигнув.

– А ну-ка, попробуй, – сказал Фил Робертс, сунув Стоку в мясистую руку бокал шампанского, сильно разбавленного апельсиновым соком, – один на дорожку. Не повредит, а?

Родители предстали перед Лорен в новом свете, и ей не очень нравилось то, что она видела.

У Стока была машина марки «форд фандерберд». Он открыл дверцу и помог Лорен сесть в машину, стараясь незаметно заглянуть ей под юбку.

– У тебя приятные родители, – сказал он, устраиваясь поудобнее за рулем.

– У тебя приятная машина, – ответила она вяло.

– Она мне помогает.

«Со Мной она тебе не поможет».

Теперь, когда Сток остался с ней наедине, он не знал, что сказать, а она не старалась облегчить ему затруднение. Она оказалась с ним не по своей воле, и если он разрешит себе хоть малейшую вольность, ему придется об этом очень, очень пожалеть.

Эванлон, Иллинойс, 1973 год

Утром в пятницу было пасмурно и холодно. Дождь лупил немилосердно, дорогу совершенно развезло.

Зажатый на заднем сиденье автомобиля между тетей Фрэн-ни и отцом, Ник чувствовал горечь во рту. От них обоих сильно пахло нафталином. Дело в том, что им пришлось занять траурную одежду у соседей, и одна из них, миссис Рифкин, величественно решила поехать с ними на похороны. Миссис Рифкин сидела впереди, жевала жвачку и пыталась завести разговор с шофером-негром, который все время превышал подобающую случаю скорость и хотел побыстрее от них отделаться. Большими чаевыми тут и не пахло, и это его ужасно злило.

Фрэнни достала полурастаявшую шоколадную конфету из ветхого кошелька, сунула ее в рот и сказала Примо:

– Ну а теперь куда ты направишься?

«Здорово, – подумал зло Ник, – мать еще не остыла, а эта старая перечница уже старается от них отделаться. Так что о семейных привязанностях говорить не приходится». Примо открыл рот, и в воздухе распространился запах гниющих зубов и прокисшего пива, соперничающих с нафталинным ароматом.

– Чего ты так торопишься, Фрэн? – спросил Примо, довольно громко рыгнув.

– Без денег, которые мне платила за квартиру Мэри, я не могу вас держать у себя. Мне это не по средствам, – заявила Фрэнни, жуя конфету.

– Так ты, значит, выбрасываешь нас на улицу? Да? – ядовито спросил Примо.

Фрэнни разгладила складки на юбке и стала соскребать новое пятно, появившееся на дешевой ткани. Пусть она будет проклята, если позволит этому ленивому чурбану, мужу сестры, тоже сжить ее со свету. Ей было противно даже смотреть на его отвратное лицо.

– Я хочу сдать ваши комнаты, – объявила она, – и чем скорее, тем лучше. Я…

– Надеюсь, вы сдадите их не черным, – вмешалась, испугавшись, миссис Рифкин, совсем забыв, с кем сидит рядом.

Автомобиль резко завернул за угол, и Ник ткнулся в обширную теткину грудь. Он бы хотел, чтобы его прямо на нее и вырвало, старая корова вполне это заслужила.

– А как насчет Ника? – спросил Примо, как будто он не сидел рядом с ними.

– Ты его заберешь с собой, – ответила Фрэнни, даже не подумав о том, что хотя бы мальчику надо было предложить остаться на некоторое время.

– Ему будет лучше у тебя, – настаивал Примо. Фрэнни нащупывала в сумочке другую шоколадку.

– А что мне делать с шестнадцатилетним парнем? – сказала она, всполошившись.

Но Примо отступать не собирался:

– Ну, по крайней мере, у него будет дом.

Отец действительно о нем заботился или попросту хотел от него избавиться и зажить на свободе?

– Да, конечно! Тратить лишние деньги на еду! И на одежду, и всякое такое, что нужно мальчишкам, – негодующе ответила Фрэнни. – Нет уж, спасибо. Он твой сын. И поедет с тобой.

Вопрос решили.

Ник подался вперед, стараясь подавить чувство отчаяния, поднимавшееся в душе, такое острое, что он с трудом дышал. Еще вчера мать была с ним. А сегодня ее нет – вот так. Сердечная недостаточность, сказали ему.