Мария Гарзийо - Венецианские каникулы (СИ)

— Это сегодняшние «невесты», – видя непонимание на моем лице, куртизанка поясняет, – Свежее мясо. Они сегодня пойдут с молотка. Аукцион самая занимательная часть вечера.

— А само мясо в курсе? – сильно задетая грубостью и циничностью этих слов, вопрошаю я.

— Неа. Они думают, что их ждет блистательная карьера певиц, актрис и манекенщиц.

— А ты не хочешь их предупредить? Пока не поздно.

Ответ предсказуем. Уничижительный взгляд тоже.

— Таня, я смотрю, ты не умнеешь. Опилками что ли твоя голова большая набита?

С этой любезной фразой снежная королева покидает меня, направившись горделивой походкой на встречу какому-то лысому гному. Гном подобострастно кланяется, сверкая голой макушкой, и трется губами о Вероникину кисть.

— Еще шампанского? – предлагает бармен за моей спиной.

Я машинально протягиваю пустой бокал, не взглянув в его сторону. Оглушенная свалившимся на мою большую голову грузом информации, не замечаю, что вопрос этот задан на французском. Я наблюдаю за передвижениями язвительной мегеры. Она перемещается от гнома к какому-то круглому очкарику, отдаленно напоминающему Вини Пуха ботаника. Тут дело лобызанием ручки не ограничивается, толстяк заключает Веронику в объятия и смачно целует поочередно в обе щеки. Я слышу как один из представителей жирненьких «сливок» справа от меня, глянув в сторону обнимающихся, произносит имя. Фабрицио. Вот ты, оказывается, какой. Великий и ужасный. Кто бы мог подумать, что за фасадом неуклюжего мишки кроется злобный спрут. А Вероника с Фабрицио, оказывается, на самой что ни наесть короткой ноге. Короче только у таксы. Как-то мало похожа она на бедную узницу, вынужденную нянчить всяких великовозрастных младенцев.

— Еще шампанского? – настаивает официант, видно, задавшись целью напоить вдову сицилийского мафиози, и под шумок урвать и себе кусочек дорогостоящей плоти.

Я отхожу подальше от этого подозрительного субъекта и концентрирую свое внимание на крошечных корзиночках с крабовым мясом. Мне неприятно смотреть, как над будущими одалисками кружатся, сверкая голодными глазами, черные грифы. В воздухе витает запах предвкушения. Участников жестокого аукциона выдают похотливые улыбочки и охотничий прищур. Я задаюсь вопросом – почему меня в свое время минула подобная участь? И, отбросив лишние иллюзии, отвечаю сама себе – потому что рылом не вышла.

Избалованные женской красотой и воодушевленные предстоящими торгами, мужчины практически не обращают на меня внимания. Зато мой скорбный вид вызывает интерес у импозантной дамы лет пятидесяти.

— Скучаешь? – закидывает удочку она на скверном английском.

— Да не то чтобы очень, – неуверенно мямлю я, не зная, чего ожидать от этой барракуды.

— Если ищешь любовника, могу тебе порекомендовать одного, – великодушно предлагает мне незнакомка.

Не обнаружив вспышки интереса на моем лице, дама переформулирует предложение.

— Или любовницу?

А любовнище в меню не имеется? Этакое универсальное два в одном.

Должно быть, пожилая сутенерша приняла меня за потенциальную клиентку.

— Спасибо, я никого не ищу.

Отлипать от меня торговка человечиной явно не собирается, потому мне приходится покинуть свои позиции и переместиться к дому в поисках Вероники. Последние сомнения в том, что на этом празднике жизни я – фигура лишняя, отпадают, и я решаю откланяться. Самостоятельно покинуть виллу я, к сожалению, не в состоянии, следовательно, приходится разыскивать мою знакомую гейшу. Потоптавшись в холле, я решаюсь сунуться на кухню. Как выясняется, зря, ибо картина, представившаяся моему взгляду, явно не предназначена для трансляции слабонервным вроде меня. Поначалу мне кажется, что действующих лиц сего домашнего порно клипа всего два: подбитый жирком Фабрицио, спущенные до щиколотки штаны которого откровенно демонстрируют этот самый жирок и все, что ниже. И лысый паренек, примостившийся рядом на корточках и вдохновлено занимающийся тем, что женские журналы пафосно величают «игрой на флейте». Однако, уже закрывая проклятую дверь, я краем глаза ухватываю третий силуэт. Стройная дама в вишневом макси, оперевшись на кухонный стол, увлеченно наблюдает за действом. По ее лицу бродит довольная тень одобрения, какая обычно посещает заботливых мамаш, когда их любимое дитя лепит из песка свой первый кургузый кулич. Черная икра соревнуется с крабом, кому первому удастся покинуть негостеприимный желудок. Я спешу захлопнуть этот ларец Пандоры. Чем дальше я захожу в этот темный лес, тем больше в нем обнаруживается дров. Уже и складывать некуда. Я последние сучья еле утрамбовала.