Кейси Майклз: Ну точно — это любовь

Ах да, женщины. Джон знал все о женщинах в жизни Харрисона. Все хорошенькие, все молодые, целая череда одинаковых и мимолетных увлечений.

Бабник Харрисон — вот с кем познакомился Джон, используя деньги и собственные источники информации. Пресса называла его Баловень Харрисон, но, к сожалению, она не всегда выступает глашатаем правды, хотя старается такой казаться.

Не то чтобы сенатор Харрисон и пресса были такими близкими друзьями, такими большими приятелями. Да, у сенатора шикарная квартира во Флориде, в здании, принадлежащем его лоббисту, главному спонсору самого популярного воскресного политического ток-шоу. Харрисон — всего лишь один из десятка владельцев роскошных квартир в этом доме, каждая на миллион долларов. Среди владельцев, например, хозяин одной из крупнейших телесетей, двое ведущих того воскресного шоу и директор новостного кабельного канала.

Просто одна большая и дружная семья, каждый член которой живет за счет кошелька другого и заодно покрывает его темные делишки.

Джон изучил документы на квартиры, которые все до единой были оформлены на фиктивные компании или полоумных зятьев, и обнаружил, что цена квартир варьируется от пятидесяти до двухсот тысяч. При настоящей стоимости в миллион долларов. Отличная сделка, не каждый сможет заключить такую.

Но сейчас Джону не подходила эта информация, которая обычно служила ему материалом для книг. Сюжет его последнего романа, «Пустая земля», был построен на убийстве вымышленной конгрессменши в выдуманной квартире во Флориде. Он подошел к сенатору так близко, как только смог: еще один шаг, и Генри остановил бы его.

Ему нужно было одно — самому подобраться к сенатору Харрисону и найти способ уничтожить его. Ради Мэри-Джо Романовски и, может быть, ради того мальчишки, которым Джон Патрик оставался в душе.

Обри Харрисон — президент Соединенных Штатов? Ну уж нет. Нет, если у Дж.П. Романа найдется что сказать.

Конференция была идеальной возможностью, свалившейся на Джона как манна небесная. Все гости приедут исключительно по приглашениям. Харрисон почувствует себя в безопасности, расслабится. Тут-то Джон и нанесет удар, найдет уязвимое место и любым способом, любыми средствами помешает Харрисону стать президентом.

Если бы он писал книгу, то понимал бы, что сюжетная линия слишком тонка и шансов на успех мало. Оставалась бы последняя надежда на действующих лиц, список которых пока не уточнен.

Кстати, о действующих лицах…

Джон отложил брошюру и взял карточку, на которой час назад набросал информацию о «партнерше» на следующую неделю.

— «Джейн Престон», — прочитал он имя, что вписал поверх зачеркнутого имени Молли Эпплгейт. В агентстве ему расхвалили Эпплгейт, и он надеялся, что новая барышня тоже сгодится.

Ему нужна хорошенькая. Бойкая. Не слишком умная. С растяжимыми представлениями о нравственности.

Ему нужна соблазнительная приманка, которая заманит сенатора-юбочника в ловушку. Тогда он сможет атаковать и нанести смертельный удар.

— Джейн Престон, — повторил он, бросив лист на стол. — Лучше тебе не быть дурнушкой, иначе придется перейти к плану Б, а плана Б не существует.

О, эти сладкие голоса детства.

— Правда!

— Неправда!

— Правда!

— Неправда!

— Дети, дети, — Джейн еле успела встать между Зэкери Баллейем и Яном Турбецким. Зэкери был убежден, что дергать за волосы — лучшее развлечение на свете, и вцепился в ярко-рыжие кудри несчастного Яна, которые мама последнего никак не хотела отрезать. Или ей все-таки придется отвести мальчика к парикмахеру, или же маленькому Яну придется научиться драться по-настоящему. — Что случилось?

— Он на меня смотрел. Я раскрашивал Скуби Ду в раскраске, а он стал на меня смотреть, — Зэкери выпячивал нижнюю губу, а это не предвещало ничего доброго.

— Неправда!

— Правда!

Джейн вздохнула и опустилась на колени, чтобы быть наравне с четырехлетними мальчиками:

— Ян, солнышко, ты правда смотрел на Зэкери, когда он раскрашивал Скуби Ду?

— Он раскрашивал Скуби фиолетовым, мисс Престон. И я смотрел на Скуби.

— Он смотрел на меня! И корчил рожи! — Зэкери ринулся на обидчика, вытянув руки с согнутыми пальцами, и Джейн вовремя сгребла его в охапку. — Поросячью рожу! Ты хрюшка-свинюшка, поросячья рожа!

— Я не рожа!

— Рожа! Хрюшка-свинюшка!

— А ты, а ты, а ты… Дурак!

Джейн тихо застонала, потирая ухо, потому что Зэкери визжал «хрюшка-свинюшка» прямо в него, и начала свою обычную песню «Давайте жить дружно». Через пять минут она поднялась на ноги, остановив назревавшую войну, и отправила ребят вместе играть в песочнице.