Хейли Норт - Доктор Любовь

Люси потянулась к газетам. Хантер опередил ее и положил руку на стопку. Что бы ни было в этой газете, оно явно заставляло Люси нервничать.

– Страница восемь, – подсказал Бо, отхлебнув огромный глоток чая. – На вашем месте, Хантер, я бы пошел на заправку держать пари.

Хантер взял газету, Люси последовала его примеру. Даже мать отложила в сторону свою работу, подошла и взяла экземпляр.

– На заправке говорят, что эта колонка стала почти так же популярна, как шоу «Миллионер», когда оно только появилось.

– Не мог бы ты помолчать? – Люси обожгла брата взглядом.

Хантер внимательно изучил эмблему в виде сердца, украшавшую колонку Доктора Любовь. На его вкус, слишком претенциозно. Он бегло просмотрел письмо и ответ, обратив внимание на заглавные буквы в подписи. Ясно одно – Верная, но Одинокая из Пончатулы просит совета у Доктора Любовь. Кто бы, черт возьми, это ни был.

Он склонил голову и прочел колонку. Люси и мать сделали то же – в магазине стояла мертвая тишина. Бо начал было свистеть, но, когда сестра окинула его свирепым взглядом, явно почел за лучшее умолкнуть.

– Я никак не предполагала, что они его напечатают, – сказала Люси, роняя газету, и приложила ладони к вискам.

– Чучело! – фыркнул Бо.

И тут до него дошло, что она имеет в виду.

– Так это письмо написала ты?!

Хантер переводил взгляд с Люси на газету и обратно. Единственным ее ответом были всхлипывания, слезы оставляли мокрые дорожки на ее щеках.

Бо прошелся по магазину, похлопал сестру по плечу и произнес:

– Ладно, не говори никому, пока я не заключу пари на заправке.

– Бо Саймон, – сказала Тельма, – я считала тебя более порядочным.

Переминаясь с ноги на ногу, подросток пожал плечами:

– Да, мэм.

Хантер слышал их разговор и даже успел подумать, что вряд ли пятнадцатилетний парень имеет четкое представление о порядочности.

Но больше всего он думал о фразе, которая просто буравила его мозг. «На ваших отношениях следует поставить крест». Если взглянуть на это высказывание шире, Доктор Любовь поставила ему диагноз не только в отношениях с Верной, но Одинокой, но и со всеми другими.

Хантер не совсем понимал, почему он так решил; можно объяснить это и по-другому, более невинно. Но он никогда не пренебрегал своей интуицией.

Всхлипывания Люси превратились в поток слез. Хантер отложил газету и подошел к ней. Обняв ее одной рукой, он произнес:

– Все в порядке, Люси. Нет причин плакать. Я не сержусь.

– Ты не сердишься! – Голос Люси сорвался на крик. – Да я глаз не смогу поднять в этом городе. Я выгляжу так жалко.

Он коснулся ее волос.

– Нет, это не так. Ты… – Хантер замялся, но, поймав строгий взгляд матери, продолжил: – Ты нежная и любящая. Вот ты какая.

Ее ресницы затрепетали. Она перестала плакать.

– Просто мы не подходим друг другу, – он, чтобы не оставлять Люси надежды.

– Хантер слишком хорош для тебя, – вставил Бо.

– Вон! Пошел вон! – Люси указала на дверь, но ее брат не шевельнулся.

Хантер приподнял ее лицо и наткнулся на обвиняющий взгляд.

– Люси, мы долгое время были друзьями. Ты славная, а я слишком неотесанный. Я не готов остепениться, и, пока я жив, вряд ли что-то изменится.

Она улыбнулась, ее ресницы задрожали.

– Ладно, Хантер, я понимаю. Но когда-нибудь ты все же будешь готов. – Отойдя от него, она направилась к настенному зеркалу, чтобы поправить макияж и прическу. – Я рада, что ты не сердишься на меня из-за этого письма.

Бо воскликнул:

– Если ты считаешь, что мужчина стерпит, когда ему ставят такой диагноз, то лучше подумай еще раз!

Хантер кивнул:

– В этом ты прав, Бо, но я сержусь отнюдь не на Люси. – Он схватил газету с оскорбительной для него статьей. – Я сержусь на так называемого «специалиста». Кем она себя возомнила? Абсолютно ничего не знает обо мне – и считает себя вправе судить.

– Почему ты решил, что это женщина? – вполне резонно заметила его мать, снова наливая Люси чай.

– Доктор Любовь? – Хантер указал на газету. – Такое имя может принадлежать только женщине.

– А, – только и ответила мать.

– Я еду в Новый Орлеан – покажу этой всезнайке, что к чему.

– У тебя ничего не получится, – возразила Люси. – Это ведь псевдоним.

– Ну и что?

– Я думаю, вы сообразительнее моей сестры, – сказал Бо.

– Настоящего имени нет. Его просто никто не знает. В «Нью-Орлеанс тайме» даже обещали награду тому, кто раскроет тайну, но пока это никому не удалось.

– Так много людей читают эту дрянь. – Хантер поморщился. Вся Пончатула будет смеяться над ним, но по крайней мере в Новом Орлеане никто не узнает. – Полагаю, ты тоже постоянная читательница?