Светлана Полякова - Лестница на небеса

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я не уйду… Я вообще не ухожу, если меня об этом просят… Только надень шапку, замерзнешь…

— Но вы-то без шапки!

— Согласись, у меня куда больше волос, — серьезно сказал он. — А ты зачем-то постриглась…

— Потому что они ходят с косами, — насупилась Мышка. — Или с завитыми волосами… Я хотела вообще побриться, но мне стало жалко родителей… Им и так несладко со мной.

Если вдуматься, я поступаю, как ты. Только у мальчиков все наоборот. В основном распространена лысая прическа. Или коротко стриженная… Получается, мы с тобой оба нонконформисты…

Мышка не знала, что означает это длинное слово, но кивнула — просто потому, что ей хотелось оказаться с ним в одной компании.

Он снова попросил ее надеть шапку — и Мышка послушалась.

— Теперь я, наверное, совсем ужасно выгляжу, — сказала она.

— Нет, — заверил он ее. — Может быть, ты выглядишь забавно, но уж никак не ужасно…

Она скептически усмехнулась, оставив себе право думать так, как думала и раньше.

Теперь они шли вдоль улицы вдвоем, и Мышка охотно согласилась бы брести целую вечность по этой улице, но возле одного из домов он остановился.

— Все бы хорошо, — сказал он, — да только вот в этом доме одна девушка ожидает сахара, потому что хочет кофе, а без сахара ей почему-то пить кофе не нравится…

Она испугалась, что все сейчас закончится — из-за неведомой девушки и вообще из-за какого-то дурацкого сахара.

— Я тоже хочу кофе, — заявила она и тут же испугалась своей наглости.

Он рассмеялся:

— А разве можно идти в незнакомую квартиру, к неизвестному взрослому дяденьке?

— Вообще-то нельзя, — немного подумав, сказала Мышка. — Ладно, отнесите свой сахар… Вы же можете вернуться. Я просто подожду вас здесь…

Кинг представил, как она сидит на скамейке, отчаянно замерзая… И еще он представил, как в его отсутствие появляется какой-нибудь страшный, неполноценный урод, и эта доверчивая девочка идет с этим уродом, точно так же, как сейчас она хочет пойти с ним, и его сердце сжала ледяная рука ужаса.

— Нет уж, — решительно сказал он. — За себя я все-таки могу поручиться, а за тебя — нет… Мало ли что придет тебе в голову?

Он распахнул обшарпанную дверь подъезда и слегка наклонил голову, пропуская ее вперед:

— Прошу вас, принцесса!

Дверь была открыта.

— Только не пугайся, — предупредил Кинг, толкая ее и пропуская Мышку вперед себя.

Она замерла на пороге, оглядываясь.

Обычная квартира, с длинным узким коридором, но на стенах было что-то написано — Мышка успела прочесть один настенный автограф: «Хай, Бродяги Дхармы! В этом мире есть мы, и поэтому он еще не потонул в собственном занудстве! Помните об этом! Майкл».

— Кинг, тебя только за повестками в военкомат посылать, — услышала Мышка женский голос и обернулась.

Девушка стояла в дверном проеме и разгневанно смотрела на ее спутника.

— Ты ездил на Кубу, смотреть, как рубят сахарный тростник? — поинтересовалась она холодно. — А потом, конечно, тебе пришлось ждать, когда они сделают из него сладкий белый порошок…

Кинг пожал плечами.

— Смотри, — сказал он. — Я привел ангела… Познакомьтесь. Это Ирина. А это…

Он обернулся, только сейчас сообразив, что даже не знает, как ее зовут. Просто ангел…

— Мышка, — сказала девочка.

— Очень приятно, — кивнула девушка. — Хотя на месте ангелов я бы поостереглась разговаривать с такими типами…

Она взглянула в сторону «типа», точно молнией полыхнула, и исчезла с долгожданным пакетом.

— Проходи же, — сказал Кинг. — По-моему, ты уже поняла, что тут некого бояться, кроме меня. А я сегодня настроен миролюбиво…

Мышка прошла в большую светлую комнату — и остановилась.

Из огромного катушечного магнитофона лилась такая красивая музыка, что она невольно задохнулась, потрясенная тем, как мог кто-то, совершенно незнакомый ей, так точно выразить ее, Мышкину, боль, ее надежду, ее душу…

— Что это?

— «Лестница на небеса», — объяснил Кинг. — Нравится? Она даже не знала, как это сказать. Слово «нравится» тут было бы слишком маленьким. Она просто опустилась на пол напротив магнитофона и смотрела на него, точно пыталась увидеть эти звуки наяву, впустить в себя и оставить там навечно.

Наверное, это все-таки невежливо, подумала она, не отвечать на вопрос… И обернулась, все еще пытаясь найти слово, более подходящее тому, что творилось сейчас у нее в душе.

Никаких слов и не надо, мгновенно сообразила она. Он и так все понял… Она слегка улыбнулась, он же остался серьезным и смотрел на нее внимательно, немного удивленно и нежно…