Наталия Рощина: Прогулка без морали

— А я как раз работаю в «Каштане» на Кировской.

— В валютном? — Вадим подавился дымом.

— Ага, бывший тесть меня туда устроил, теперь, наверное, скоро выгонит.

Виталик, извинившись, подошел к их столику и отдал Вадиму его сумку. Махнув рукой, он дал понять, что уходит с ребятами.

— Пока, позвони мне завтра. Договоримся насчет консультации.

— Хорошо, до встречи, — Вадим был рад, что остался с Региной без любопытных взглядов ребят. — Сессию сдаем. Обидно, начало лета, одуванчиков море, птички песни поют, а бедный студент зубрит свои билеты.

— Всему свое время. Ты какой курс заканчиваешь?

— Первый. Осваиваем премудрости программирования. Родители не очень-то одобрили мой выбор, но я настоял. Они у меня медики, хотели династию заложить. Не мое это — чужие сопли вытирать. За компьютерами будущее, а врачей у нас пруд пруди.

— Только обратиться не к кому. Все настоящие специалисты скоро уедут, останутся одни ясновидящие и бабки-повитухи.

Они разговорились, Вадим уже не чувствовал себя скованным, как в первые минуты знакомства. От Регины исходила такая энергия! Она могла ничего не говорить, только разглядывать мужчину своими почти черными глазищами, чтобы он потерял покой. Она знала, что легко овладевает сердцами мужчин, и беззастенчиво пользовалась этим со школьной скамьи. Успев выскочить в восемнадцать лет замуж, она вскоре поняла, что ей скучно заниматься домом, надоедает постоянно заботиться о муже. Тут еще беременность, не причинявшая ей первое время неудобств, вдруг стала мешать ей. По указанию врача нужно было лежать во избежание необратимых последствий. Регина решила все по-своему. Подписав какие-то бумаги, вышла из больницы, а через день у нее случился выкидыш. Врач рассказал мужу о ее легкомысленном поведении. Казалось, что в двадцать один год можно было бы иметь больше ответственности, но это не касалось Регины. После случившегося семейные отношения разладились окончательно. В память о браке осталась красивая фамилия, работа в престижном магазине и привычка к хорошей жизни. Пять лет свободы она провела довольно бурно, уже устав от бесконечной вереницы романов. Возраст как раз подходил для создания нового семейного очага. И знакомство с Вадимом совпало со временем раздумий Регины о необходимости замужества.

Парень совсем потерял голову от прелестей своей новой подруги. Он едва успевал готовиться к очередному экзамену. Его мысли отказывались задерживаться на вопросах в билетах. Перед глазами стояло смеющееся лицо Регины, тело продолжало ощущать прикосновения ее рук. Они встречались после ее работы и шли на очередную квартиру, любезно предоставляемую им одной из подруг. К себе домой она его тоже приглашала. Познакомила со своими родителями, но эти встречи изводили Вадима, потому что ему хотелось целовать, ласкать ее, а не вести беседы за чашкой чая о планах на будущее. Однако Регина отказывалась приходить к нему. Ей казалось, что парень еще не созрел для того, чтобы окончательно набросить на него тщательно сплетаемую сеть.

Регина всегда подчеркивала, что не устала от холостяцкой жизни, ценит свободу, независимость. Психологически она все рассчитала верно. Через полгода встреч Вадим сам, как безумный, делал ей предложение за предложением. Она говорила, что он и без штампа в паспорте ей дороже и ближе, чем кто бы то ни был. Регина даже предлагала оставаться у нее на ночь, чтобы не тратить драгоценное время на транспорт. При этом она всегда напоминала о важности учебы. Вадим был безнадежно влюблен и не видел в поступках Регины расчетливости. Он хотел постоянно быть с нею рядом, несмотря на то что родителям его выбор пришелся не по душе. Они ужаснулись, узнав, что у предмета страсти их сына за плечами только десятилетка и работа в валютном магазине.

— Нам будет стыдно смотреть нашим знакомым в глаза. Одумайся, сынок! — умоляла Вадима мама, когда о скорой женитьбе их с отцом поставили в известность. — Она не из нашего круга. Ты сам скоро это поймешь. Прислушайся, Вадимушка!

Конечно, они поженились в конце декабря. Белов переехал к Регине. Он был горд, что сделал этот, по его мнению, мужской шаг. Он считал, что любимая женщина может быть рядом только в качестве жены. Тогда исключаются многие условности, время не растрачивается на свидания, прогулки. Все это хорошо, но до поры до времени. Он действительно так думал и еще был уверен, что никакие причины не должны удерживать людей вместе, когда страсть прошла. Не должно все сводиться к скучным семейным обязанностям, совместному воспитанию детей и поиску повода, чтобы задержаться после работы. Это была своеобразная смесь моральных принципов и свободолюбия, граничащего с эгоизмом.