Кэтрин Стоун - Светлая полночь

Он съехал с магистрали, повернул налево и теперь должен был благополучно достичь места назначения.

Утром он будет чувствовать себя гораздо лучше, он будет гораздо сильнее. Для нее. А сейчас он пересечет мост, минует стадион, вот эту больницу и…

И тут Джейс Коултон почувствовал, что не может дышать. Он судорожно хватал ртом воздух, в котором не было кислорода.

Сердце его отчаянно билось. Трепыхалось. Улетало. Мысли в голове смешались.

Он умрет через минуту. Или через две. Если не повидает Джулию сейчас. Или Джози.

Но — нет. Нельзя.

Джейс не мог себе даже представить, что его протест, который на самом деле был молитвой, будет услышан. Он вдруг почувствовал, что на него снизошло спокойствие, умиротворенность, и небо — в эти минуты умирания, минуты молитвы — приобрело розовый цвет.

Этот розовый цвет обволакивал и сопровождал его до самого «Серебряного облака» и не покидал даже тогда, когда он погружался в сон, в мир сновидений.

И вот он стоял на ее крыльце, а небо продолжало излучать этот удивительный розовый свет. Джейс веркл, что сейчас он стал лучше, сильнее и чище. Пока не дотронулся до дверного звонка и не услышал звона колокольчиков саней.

Иллюзию колокольчиков саней.

Когда дверь открылась, должно быть, он еще продолжал пребывать во сне, поскольку ее лавандовые глаза выразили удивление и в них не отразилось ни шока, ни ужаса при виде скелета у ее порога.

— О, — прошептала она, приглашая его в дом, — ты здесь.

Затем она дотронулась до его лица — скелета под тонким слоем кожи, — ее пальцы пробежали медленно и ласково по тому месту, где у него была раньше повязка на глазах.

Джейс тоже дотронулся до милого лица, которое сначала было очень бледным, но сейчас на нем расцвели розы.

— Твои руки, — пробормотала она в шоке.

— Они в порядке, — произнес Джейс тихо. — Мои руки в полном порядке.

Однако Джулию эти слова не убедили и не успокоили. В ее глазах светились тревога и отчаяние.

— Они, должно быть, так болят, Джейс. Они должны сильно болеть. Должно быть, ты кричал от боли… если только способен был кричать.

— Джулия, с моими руками все в порядке.

Но он понял, что с ней не все в порядке. Она попятилась и отвернулась. Однако Джейс успел заметить выражение страдания на ее милом лице. А также вины, словно она совершила нечто ужасное.

Нечто невообразимое.

Она собиралась что-то сказать, понял Джейс. Она собиралась признаться ему в том, что считала своим непростительным преступлением. Хотя этого не было. Просто не могло быть.

И она призналась ему. Но при этом смотрела в сторону, в окно, за которым разливался розовый свет.

— У тебя есть дочь, — прошептала она. — Ее зовут Джози, и она родилась четыре дня назад. Она больна, очень больна. Я плохо заботилась о ней, нашей маленькой девочке. Она не чувствовала себя в безопасности, как это должно было быть, когда она находилась во мне.

— Ах, Джулия! — «Моя Джулия». — Это не твоя вина.

Она не услышала его слов.

— Ее крохотное сердце стучит с перебоями. А ее легкие… о, Джейс, она не может дышать. Но. я оставила ее вчера вечером. Они хотели, чтобы я это сделала, велели мне — и я сделала. Они сказали, что позвонят мне, если возникнут изменения, и что я могу позвонить и справиться о ней в любое время. Я собиралась позвонить, перед тем как лечь спать, а потом в течение всей ночи, но…

— Но? Что, любовь моя?

— Я заснула. Я убирала в доме, и вдруг небо сделалось розовым… — Джулия запнулась и замолчала, потому что он был здесь, стоял между ней и окном и смотрел на нее с такой нежностью, какой она не заслуживала.

— Это не твоя вина, Джулия, что Джози больна. И ты нуждалась во сне, разве не так? Ради Джози. Чтобы быть сильной. Для нее. А небо вчера вечером… Я тоже его видел. Оно мерцало розовым светом надо мной, Джулия, над тобой и над Джози.

«И оно спасло меня, — подумал Джейс. — Это небо. Когда я был так близко к нашей Джози и не мог дышать. Оно спасло меня, и оно спасет…»

— Почему бы тебе не позвонить в больницу сейчас? — спросил Джейс. «Когда эта мерцающая благодать все еще продолжает нас обволакивать», — подумал он.

Она покорно согласилась. Со страхом, понял Джейс. Он явственно видел ее страх, более того, понял, как трудно ей было в эти последние четыре дня и ночи. Она испытывала нечеловеческие страдания. Чувство вины.

Нет, она никогда не может быть виноватой!

Джейс увидел также ее силу. И ее мужество. Увидел женщину, которая оставалась наедине со своей печалью, с отчаянием.