Татьяна Тронина - Дворец для сероглазого принца

Он стал подниматься вверх по кривым разбитым ступеням, заросшим мхом. За поворотом, на холме, стояла старинная церковь, а чуть ниже, по пыльной дороге, брели Катя, Зоя и этот, как его там... ну, бывший муж.

На Кате было длинное белое платье, купленное в местном магазинчике, очень простое – это было его главным и единственным достоинством. Длинная белая кружевная шаль висела у нее на согнутых руках, почти касаясь земли.

Зоя обернулась и заметила Ганина. Сказала что-то Кате.

Катя тоже обернулась и закричала издалека, взмахнув руками:

– Гриша-а!..

Потом Зоя с этим, как его, бывшим пошли к церкви, а Катя стала спускаться к нему, Ганину.

«Как ты красива сегодня...»

И безумный мандраж, который не отпускал Ганина с утра, вдруг пропал. Все приобрело иной смысл.

Чудесная картина – красивая река, дивная музыка, женщина в белом платье. Желтые листья, застрявшие в зеленой траве.

– Как ты долго... Я уж было решила, что ты передумал! – смеясь, сказала она.

– А я всю дорогу боялся, что это ты передумаешь!

– Гриша, глупый Гриша... – Не глядя, она отвела букет в сторону и обняла Ганина. Похоже, ее меньше всего беспокоили гладиолусы и щетина на щеках жениха.

– Я тебя люблю, – заговорщицким тоном произнес он, словно сообщая какую-то тайну.

– И я тебя... – Встав на цыпочки, она поцеловала его – в лоб, нос, губы, щеки... Укололась и засмеялась. – Послушай, Гриша...

– Что? – улыбаясь, спросил он.

– Тебе не кажется... – Катя обернулась – там, на самом верху холма, стояли Зоя с бывшим. – Тебе не кажется, что Зоя как-то особенно смотрит на Лаэртова? А Лаэртов...

– Катя, Катя! – перебил он. – Это, между прочим, у нас сегодня свадьба, а не у них!

Меньше всего Ганина волновали особа с буйными золотыми кудрями, торчавшими в разные стороны, и Лаэртов в невообразимом фраке и очках на пол-лица. Толик Лаэртов напоминал музыканта, сбежавшего из местной филармонии...

– Гриша, ты несносный!

– Думай обо мне, смотри только на меня... – взмолился он. – Это наш день!

– Я только о тебе и думаю! – полушутя, полусерьезно рассердилась она.

Он принялся целовать ее.

– Гриша, Катя! – закричала сверху Зоя. – Ну что же вы? Отец Варсонофий давно ждет...

– Варсонофий... – засмеялся Ганин. – Ну и имя!

– Подожди, а где же Мика? – спохватилась Катя.

Они принялись звать сына. А тот, стоя внизу у самого берега Оки, бросал камни в воду, добиваясь, чтобы они от нее отскакивали. Ветер уносил слова в сторону, и Мика не слышал, что его зовут.

Но потом ударили колокола на звоннице, и Мика невольно обернулся. Увидел, что отец с матерью машут ему руками, и побежал вверх, на ходу отряхивая костюм...