Галина Щербакова - Вспомнить нельзя забыть

Следователь оказался существом любопытным. Он нашел человека по эскизу. Через кладбище. Там его узнали на рисунке. Ходит, мол, такой на такую-то могилу. Дальше – дело техники.

Любопытный сам пошел к нему домой и рассказал ему, человеку с расстегнутой грудью, как все было тогда, шесть лет назад. Мужчина скрипел зубами, двигал туда-сюда под собой тапки. Рядом ребенок таскал за ухо мишку.

– Не докажешь, – сказал он. – Не-не было, не-не знаю, про что ты говоришь, тут у вас со мной ошибка вышла, а не докажешь.

– А я и не буду, – засмеялся следователь. – Тебе хватит того, что есть люди, которые знают, какая ты сука. Мы будем показывать на тебя пальцами. И каждый из нас будет желать тебе того же, что ты тогда сотворил. Попробуй с этим жить. Сколько сумеешь? Я поставил тебя на счетчик, сволочь! Это твоя, от меня, дыба.

Он уходил, а ребенок махал ему ручкой. Такая милая картина, хоть рисуй. Следователь был доволен собой, но он не знал, что где-то на невидимых весах взвешиваются остатки человеческого в одном из людей, и от того, есть они или нет, будет сделан вывод. Ради пацана с мишкой.

Поезд подъезжал к Берлину. Сердце билось радостно и спокойно. Он обнимал ее за плечи. Сильный любящий мужчина.

«Ты права, мама, – думала она, – я жива».

Откуда он знает ее мысли? Но именно в этот момент он дунул ей в макушку и поцеловал ее.

«Моя единственная», – сказал он. А про себя добавил: «И никакая другая…»

Однолюбом оказался и кот Мой. Он ушел от Марины, когда та в сердцах сказала: «Навязался, гад, на мою голову». Он выскочил в открытую дверь, и поминай как звали. Коты не задумываясь покидают территорию нелюбви. В отличие от собак и людей. И кто тут лучше? Или хуже? Или как?..

А через две недели Москву накрыли ветры. Они вырывали деревья и сбрасывали с мостов машины. На Ленинградке рухнула абсолютно новая только что освященная автобусная остановка. Люди едва успели выскочить, но одного мужчину накрыло мигом, и осколком стекла его распороло пополам. Он кричал и матерился как резаный, но в данном случае это не было «как», он таким и был. Он и помер в мате, не дождавшись «Скорой». И люди сказали – пьяный. Ведь все же извернулись, когда дурья остановка закачалась.

Этим истинно русским объяснением и успокоились. Пьянство у нас в ответе за все, что при нас. А некто умный даже добавил:

«Это наше все – веселие пити. Завсегда с нами, от самого принятия веры».

А погибший был, между прочим, трезвехонек. Значит, веселие пити было не при чем.