Мэгги Дэвис: Атласные мечты

Обычно дамам из арабских нефтяных стран нравился оранжевый цвет, почти так же, как ярко-красный. Однако сейчас они явно не спешили делать заказы.

– В ателье болтают, что ты посоветовал своей Элис носить контактные линзы, – прошептал Руди. – Что таких синих глаз, как у нее, на самом деле не бывает.

Жиль с удивлением посмотрел на Руди.

– Контактные линзы? Что, черт возьми, еще придумают эти курицы в швейной мастерской?!

Нервы Жиля были взвинчены до предела. Жаркий спор, разгоревшийся утром с его капризной, несчастной женой, незаконченный проект ненавистного свадебного платья и тот факт, что Руди, казалось, всегда находил повод прикоснуться к нему, – все в этот момент ужасно раздражало его. Слава Богу, Руди не знает, что он обдумывает предложение перейти в американский Дом моды! Как ни странно, но это все еще оставалось секретом для погрязшего в сплетнях Парижа.

Жиль нетерпеливо скинул ладонь патрона со своей руки.

– Боже, Руди, если Элис тебе не нравится, уволь ее, и дело с концом!

Услышав шум, моментально появилась ассистентка и шепотом призвала их к тишине.

Руди изумленно уставился на Жиля.

– Жиль, что с тобой творится? Ты сегодня такой раздражительный. – Когда молодой человек не ответил, Руди вздохнул: – Ну что же, не буду докучать тебе. Пойду. У меня тоже есть чем заняться.

Жиль понимал, что обидел Руди, и почувствовал легкое угрызение совести; ведь всем, что имел, он был обязан именно Мортесьеру.

– Подожди, – сердито пробормотал Жиль, – не уходи. Элис скоро появится в той самой модели, что тебе нравится.

Лицо Руди тут же просветлело. Он вообще был отходчивым человеком. Жиль тут же пожалел о своих словах, когда мягкая ладонь Руди снова по-хозяйски легла на его предплечье.

«Ну вот, – подумал он, – в такой обстановке невозможно работать». В тот момент он окончательно решил принять предложение американского предпринимателя. И сделать это не откладывая.

– Жиль, что тебя беспокоит? – Руди с тревогой смотрел на молодого дизайнера, поставленный в тупик резкими сменами его настроения. – Я чувствую, ты…

Он осекся – перед ними возникла фигура американской рыжеволосой манекенщицы. На голову выше обоих мужчин, она была облачена в великолепный сверкающий наряд, плод смелой фантазии молодого дизайнера, словно бы сумевшего заглянуть в далекое будущее. Мелкий жемчуг и серебряные блестки плотно покрывали ткань, мягко сверкая при каждом движении Элис. Ее блестящие волосы огненно-рыжего цвета были заплетены в тугие тонкие косички, на концах которых мерцали крупные жемчужины. Синие глаза манекенщицы действительно имели необыкновенный оттенок диких фиалок. Белоснежная кожа, прекрасные рыжие волосы и поразительные глаза – она обладала очаровательной, неземной внешностью, и демонстрируемый ею наряд подчеркивал это.

Как и следовало ожидать, ее появление на подиуме вызвало очередную волну восхищения. Жиль, все еще пребывая в расстроенных чувствах, прислушивался к реакции публики. Возможно, Руди прав. В Элис действительно есть что-то, что помогает ему распродавать его модели. Эта мысль была невыносима. В ту минуту Жиль с особенной остротой почувствовал желание уйти от Мортесьера. Руди сводил его с ума.

Низенький человечек по-прежнему наблюдал за Элис.

– Ты заметил, что девушка сегодня страшно напряжена? Посмотри, как скованно она двигается. Странно, что она никогда ничего не рассказывает о себе.

Жиль вынул из пачки следующую сигарету и поднес ее к губам. «Давай скажи ему, о чем думаешь. Покончи с этим. Расскажи Руди, что тебе предложили работу на стороне».

– Она американка – вот и все, что я знаю. Кажется, в документах значится, что ее фамилия Браун. Все зовут ее Элис.

Руди с сомнением покачал головой.

– Ее французский очень неплох. Может быть, она не американка?

– Она училась здесь музыке в Сорбонне. Разумеется, она говорит на хорошем французском. Умерь свою фантазию. В Элис нет ничего странного.

Кутюрье снисходительно посмотрел на Жиля.

– Она красива и, должно быть, слишком честолюбива, чтобы довольствоваться обыкновенной карьерой манекенщицы. Одно это кажется мне странным.

Жиль нахмурился. Этот разговор наскучил ему, подавал возможность оттянуть объяснение, которое рано или поздно должно было состояться между ними. Его так и подмывало выложить Руди начистоту свое решение уйти от него.

– Ей совсем необязательно быть честолюбивой.

– Люди могут быть красивы и в то же время честолюбивы, друг мой. – Лицо Руди не покидало вкрадчивое выражение. – Одно не исключает другого.