Кейт Коскарелли - На первых ролях

Когда наконец они навсегда попрощались с Канзасом и сели на автобус, идущий в Калифорнию, и мать и дочь были полны надежд и больших ожиданий. К счастью, они не подозревали, какие трудности ожидают на тернистом пути, и как много им подобных отправлялись в землю обетованную, где не нашли ничего, кроме слез и разочарования.

Только после трех недель пребывания в Голливуде, когда Леверн начала понимать тщетность своих усилий, надежда вновь ожила. Банни получила роль в кино, маленькую, эпизодическую, – но девочка оказалась превосходной актрисой. Сверкающие глаза и веселая улыбка делали девочку центральной фигурой каждой сцены, в которой она появлялась, привлекая внимание зрителей, и – о чудо из чудес! – теперь Банни и в самом деле стояла на пороге звездной карьеры.

Леверн с пристрастием оглядывала Банни, желая убедиться, что девочка выглядит великолепно. На красавице-малышке было белое платье из тонкого кружева, свободно спадающее с плеч, с пышной юбочкой до колен, перехваченное в талии широким поясом из розового атласа. На ножках белые чулки и черные лакированные туфельки. Длинные густые волосы связаны на затылке розовой лентой, на шее – золотой медальон-сердечко. Но в глазах, глядевших на мать, была неподдельная тревога.

– Мама, я не хочу идти туда без тебя.

– Прости, детка, я не могу. Не в этот раз. Но все будет хорошо, обещаю. Скажи лучше еще раз, что собираешься делать, – сказала Леверн, стараясь скрыть терзавшие ее боль и дурные предчувствия.

– Мама, не надо больше, пожалуйста. Я помню, что ты сказала…

Но в этот момент в дверь постучали.

– Дорогая, надень пальто. Машина ждет. Поспеши. Нужно ехать. Поговорим по дороге.

Банни послушно надела короткое пальтишко из синего бархата и такую же шляпку. Леверн натянула на истощенное тело поношенное шерстяное пальто, и обе вышли из убогой квартирки на Гауер-авеню. У обочины стоял черный лимузин «паккард». Водитель в ливрее распахнул дверь.

Сидя в автомобиле, уносившем их в западную часть города, Леверн прижала к себе малышку. Она хотела утешить дочь, ободрить, убедить, что необходимо выполнить все, как нужно, иначе их мечта никогда не станет реальностью.

– Теперь, дорогая, повтори еще раз.

– О, мама, – запротестовала девочка.

– Повтори, Банни, это очень важно.

Глубоко вздохнув, малышка повторила слова, которые мать неустанно вдалбливала в нее.

– Я должна быть послушной, вежливой и улыбаться. Я должна представить, что он режиссер, и делать все, что мне прикажут, не жаловаться, не плакать, не кричать. Даже если будет больно. Мама, а это очень больно?

– Иногда, милая, иногда. Будь готова к этому, и если будет не очень плохо – значит, тебе повезло. Но самое главное, делай то что он велит. Если скажет улыбаться – улыбайся. Если потребует, чтобы заплакала – плачь. Поняла?

– Но почему ты не можешь быть со мной, как на съемочной площадке? – жалобно спросил ребенок. Банни привыкла, что мать всегда рядом.

Леверн взглянула на встревоженное личико своей дорогой дочурки и почувствовала, как мужество покидает ее. Почти…

– Это невозможно, милая. Мистер Бейкер пригласил тебя одну провести ночь в его доме. Твоя мать ему не нужна.

– Но почему, мама, почему?

– У мистера Бейкера свои причины, – ответила Леверн как можно убедительнее. – Ты должна знать, что очень многое зависит от твоего поведения сегодня. Помни – ты нравишься мистеру Бейкеру. Он очень влиятельный человек в Голливуде и пообещал твоей маме, что сделает тебя кинозвездой. Ты ведь знаешь, что это означает, правда?

Банни кивнула хорошенькой головкой и повторила слова, которые все пять лет упорно твердила ей мать:

– У звезды куча денег и много красивых платьев. Она живет в большом доме с бассейном и слугами.

– И? – подсказала мать.

– И все в мире знают и любят ее. Леверн кивнула:

– Верно. Ведь ты хочешь, чтобы все в мире знали тебя и любили?

– Наверное, да, – неуверенно протянула девочка. Но Леверн хорошо знала, как убедить дочь.

– И не забудь, что кинозвезда может купить щенка, который будет жить в ее комнате и спать в ее постели!

– Я назову его Мафин, – решила Банни. Личико девочки просветлело при мысли о том, что и у нее когда-нибудь будет собственный щеночек, которого можно гладить и ласкать.

Автомобиль остановился на круглой подъездной дорожке у входа в большой особняк в стиле Тюдоров. Навстречу вышел дворецкий. Сумерки сменились ранним зимним вечером; из окон и открытой двери струился теплый свет.