Оливия Голдсмит - Фаворитка месяца

Она не видела биты, не видела Дина, который держал ее, не видела дуги, которую она описала, обрушившись затем на череп отца. Она лишь услышала хруст костей, почувствовала, как насильник сполз с нее, услышала последний вздох отца. Шарлин не осознала до конца, что он мертв, пока не открыла глаза, не поднялась из грязи, не увидела его лежащим в крови. И тогда девушка испытала дикую радость.

Она одернула юбку, взглянула на неподвижно стоящего Дина и бросилась к Бойду. Ей не нужно было дотрагиваться до него, чтобы понять, что удар бейсбольной биты оказался смертельным. Лицо его было спокойным, хотя вокруг все сиденье было забрызгано красно-белой мякотью. Бойд никогда не узнает, отчего умер.

Шарлин повернулась к Дину и обняла его.

– Дин, спасибо, ты спас мне жизнь. Он бы убил меня.

Дин неподвижно смотрел на тело отца. Он не двигался, не моргал, казалось, даже не слышал ее.

Шарлин испугалась и решительно сказала:

– Дин, послушай меня. Он убил Бойда. Слушай, Дин! – она подвела юношу к машине. – Он ударил Бойда бейсбольной битой и раскроил ему череп. Он хотел убить и меня! – Шарлин пыталась согреть Дина теплом своих рук, оживляя его, как испуганное животное, своей близостью и своим знакомым ему запахом. – Ты спас мне жизнь, Дин. Теперь послушай, я позабочусь о нас обоих.

Он кивнул, потом взглянул на сестру.

– Он убил нашего щенка, Шарлин. Он бил маму. Он бил тебя, Шарлин. Он бил тебя!

– Я знаю, но теперь все в порядке. Ты тоже должен быть в порядке. Дин уткнулся ей в плечо и разрыдался.

– Я в порядке, Шарлин. Я в порядке. Я не хотел этого делать. Но я никому не позволю тебя бить. Никому. Никогда.

Мери Джейн сидела за столом и водила кофейной чашкой по пластмассовой поверхности кухонного стола. Маленькое тусклое окно выходило в каменный колодец, и она могла увидеть солнце, только если выглядывала наружу. Мери Джейн зацепила целую ложку йогурта, надеясь, что там будут остатки клубники, потом выбросила коробочку.

Она держала кружку обеими руками и дула на кофе. Вдруг из соседней комнаты послышались странные звуки. Мери Джейн замерла: Сэм часто бормотал во сне, но сейчас он вскрикнул, потом глубоко вздохнул, закашлялся. Заскрипела кровать.

Мери Джейн расслабилась. «Я пока не могу с ним говорить, – подумала она. – Сначала я должна все хорошо продумать. Что сказать, как сказать. Где провести ту линию, которая поможет сохранить чувство собственного уважения. Он сделал мне больно. И он сделал это на глазах у Нейла, Чака и Молли. На глазах у них всех».

Как всегда, она начала искать возможность избежать конфликта.

Прежде всего следовало найти объяснение происшедшему. Да, конечно, последнее время они переживали не лучшие времена. Вина, стыд, злость – получился славный набор переживаний, чтобы заварилась вся эта каша. И хотя они говорили об этом бесконечно, на самом-то деле ничего уже нельзя было изменить. Сэму необходимо взять этот сценарий и сделать фильм, Мери Джейн же будет там затеряна, и никто из них не сможет изменить Голливуд. Но ей была невыносима мысль потерять любовника.

Мери Джейн была невыносима мысль и о том, чтобы поехать вместе с ним в качестве безработной подружки.

Сэм злился на нее за то, что она не хотела ехать. За то, что Мери Джейн покидала его как раз тогда, когда он собирался снимать свой первый фильм. Может быть, именно поэтому Сэм и разыграл прошлой ночью эту безобразную сцену ее унижения. Чтобы поставить ее на место! Почему она не едет с ним в Лос-Анджелес? Мери Джейн покачала головой. Какими бы ни были причины, Сэм вышел за границы допустимого.

Но разве не Фрейд сказал, что шуток не существует? Возможно, что представление прошлой ночью было рассчитано на то, чтобы переделать ее? Возможно, Сэм хочет кого-то, похожего на Бетани Лейк? Или, может быть, он хочет и саму Бетани – она-то совершенно точно его хочет.

Мери Джейн встала, прошла через маленькую кухню и остановилась на пороге узкой спальной комнаты. Сэм лежал на кровати, его волосы разметались по подушке, длинная рука свешивалась с постели. Просто смотреть на его длинные жилистые руки, на мышцы предплечья, волосы на руках – это уже доставляло ей огромное наслаждение и лишало ее сил. Глядя на его длинные, до плеч, волосы, его нос крючком, Мери Джейн думала, что он похож на спящего разбойника.

С тех пор как был продан сценарий «Джек, Джилл и компромисс», а она не была включена в список исполнителей ролей, Сэм, казалось, очень сердился – но не на «Интернешенел Стьюдиоз», не на Сеймура Ле Вайна, который обещал Мери Джейн роль, Сэм сердился на саму Мери Джейн. Он не мог вынести ее горя – он называл все это хандрой. Сэм стал нетерпеливым, легко раздражался и вымещал свое настроение на всех – на ней, на Нейле, на Молли, на каждом. И сцена, разыгравшаяся прошлой ночью, просто стала пиком его настроения.