Диана Чемберлен: Ревность

– Как в тот раз, когда она сказала сестре Кевина, что ее передние зубы делают ее похожей на бобра? – подбодрила их Шон.

Кейт засмеялся.

– Это неплохое наблюдение, но зачем делиться им со всеми? Стоило кому-нибудь появиться у Кевина, как она спрашивала: «Вам не кажется, что Патти похожа на бобра?» И это своим тоненьким голоском.

– Нет, она еще заикалась, помнишь? Вот так. – Джейми повысил свой голос на октаву. – Не к-кажется ли вам, что Патти похожа на б-бобра?

Получилось довольно похоже. Дэвид сжал руку Шон.

– Ей было бы сейчас семь, – сказал Джейми.

– Ты только что это подсчитал? – спросила Шон, удивленная его замечанием.

– Нет. Мы разговариваем о ней иногда, – ответил Джейми таким тоном, будто выдал маленький секрет.

Тут в окне машины появился Ивен.

– А ваша компания собирается выходить из машины?

Они вылезли из джипа, и Шон увидела, как Ивен идет впереди, обнимая за плечи каждого из ее сыновей. Она услышала, как Кейт спросил его:

– Вы помните, как Хэзер сказала по телевизору, что хочет пи-пи?

Тэсс сегодня прийти не сможет. Ей снимут гипс только через пару месяцев, и перелет в Сан-Диего ей пока не по силам. Но Мег была здесь; она устанавливала свой проектор. Шон не сразу ее узнала. Волосы Мег были зачесаны назад и перехвачены тесьмой, на затылке они переливались всеми оттенками мерцающего золота. На ней было белое вязаное платье, облегавшее ее груди и бедра, отчего Мег выглядела одновременно чувственной и мягкой. Она улыбнулась, когда они вошли в небольшую аудиторию. Очевидно, она следила за дверью в ожидании Дэвида. Он взял ее за плечи, провел ладонью по ее руке.

– Я так рад тебя видеть, – сказал он.

– Я скучала по тебе, – призналась Мег. – Мне совершенно не с кем петь дуэтом. – Она повернулась к Шон и взяла ее за руку. – Кажется, прошли годы, а не месяцы, правда?

– Ты чудесно выглядишь, Мег, – сказала Шон. Она знала, что Дэвид несколько раз разговаривал с ней по телефону. Он сообщил Шон, что диабет Мег снова был поставлен под контроль, и с улыбкой добавил, что у нее роман с бортпроводником, с которым она познакомилась в самолете, возвращаясь в Сан-Франциско.

– Этот бортпроводник – женщина? – спросила Шон.

– Разумеется.

– Вот этого я никогда не пойму, – разыграла удивление Шон. – Я-то думала, что переспать с таким мужчиной, как ты, достаточно, чтобы изменить свою сексуальную ориентацию.

Они сели вместе – Шон, Дэвид, близнецы, Мег, Ивен и Робин – за стол, стоявший на подиуме аудитории, заполненной людьми. Подавали блюда перуанской кухни: жареную рыбу, рис, бобы.

– Видимо, они полагают, что именно так мы питались в джунглях, – заметил Дэвид.

– Мы с Шон предложили, чтобы подали тушеных гусениц, но идея не встретила поддержки, – ответил Ивен. Он угощал Робин куском рыбы со своей вилки. Шон знала, что он беспокоился о том, как бы недели недоедания в джунглях не сказались на здоровье ребенка, которого носила Робин.

После обеда Мег показывала слайды. Она установила проектор у задней стены аудитории, но осталась сидеть за столом, рядом с Дэвидом, воспользовавшись дистанционным управлением; на воротнике ее белого платья был укреплен микрофон. Ивен и Шон также вооружились микрофонами, но по мере того как слайды появлялись на экране один за другим, становилось ясно, что они говорят сами за себя.

Некоторые снимки требовали пояснений – Шон, зашивающая рану на руке Ивена; Тэсс, снаряжающая каноэ для речной прогулки, – но что могли добавить слова к тому, как увидела Мег игрунок в тумане, «кафедральный собор», пронизанный утренними лучами, туканы на окутанном туманом дереве? Сквозь объектив фотоаппарата Мег джунгли – может быть, преднамеренно, а может быть, и нет – выглядели не так, как в обычном восприятии; они были загадочными, окутанными тайной.

В зале стояла тишина, слышались только возгласы восхищения, невольно вырывавшиеся у зрителей при виде особенно прекрасных картин природы. Наконец очередь дошла до слайда, изображавшего ожидающий их вертолет.

– Я была больна, все мы голодали, силы были на исходе, – поясняла Мег. – Но вертолет мог забрать только троих из нас и игрунок. Поэтому Шон и Дэвид добровольно решили остаться, пока вертолет не вернется за ними на следующий день.

Она показала последний слайд. Снимок был сделан изнутри вертолета. Дэвид и Шон стояли вместе на зеленом фоне леса. Они не махали руками в знак прощания, а просто стояли и ждали. Шон вспомнила, что хотела тогда, чтобы вертолет поскорее улетел и они с Дэвидом остались одни.