Зара Деверо - Шелковые путы

Тамзин просунула под юбку руку и сжала свою упругую гладкую ляжку. Она медлила, раздумывая, не попробовать ли ей удовлетворить себя, не снимая белья? В офисе она была одна, и никто не помешал бы ей насладиться мастурбацией, почувствовать, как атлас трется о половые губы и впитывает ее соки, как воспламеняется любовный бутон.

Срамные губы набухли и раскрылись подобно лепесткам дикой орхидеи. Беспокойство, не покидавшее Тамзин на протяжении всего дня, стало невыносимым. Ей требовалось выплеснуть эмоции, предаться чистому сексу, не ограниченному обязанностями и не омраченному чьими-то навязчивыми попытками превратить ее в покорную жену.

Она долго и упорно добивалась поста главного редактора элитного журнала и не собиралась отдавать его без боя. Закалку она получила, еще учась в колледже, когда редактировала ежеквартальный журнал студенческого совета. Тамзин не позволяла обращаться с собой как с человеком второго сорта и ежедневно доказывала всеми своими поступками, что ни в чем не уступает мужчинам. Работу она всегда ставила выше удовольствия и готова была не колеблясь пожертвовать едва наладившимися отношениями с мужчиной, если он угрожал ее карьере. Ох уж эти мужчины, вздохнула она и поморщилась.

Стоило ей только вспомнить о них, как один из представителей этой враждебной части человечества, Майк Бишоп, сотрудник ее журнала, без стука вошел в ее кабинет, видимо, полагая, что его сногсшибательная внешность дает ему право не церемониться с представительницами слабого пола, какое бы положение в обществе они ни занимали.

— Нам нужно поговорить, — безапелляционно сказал он с порога.

— Разве Диана не предупредила тебя, что я занята? — строгим тоном спросила Тамзин, решив сразу же поставить наглеца на место. Он мог застать ее за дискредитирующим интимным занятием, и тогда… Она густо покраснела, представив, что бы случилось, если бы Майк застал ее за мастурбацией. Интересно, как бы он повел себя? По спине у нее пробежали мурашки.

— Ее не было в приемной, когда я вошел. Твоя святая святых осталась без цербера! — с нахальной ухмылкой ответил Майк, окинув Тамзин своим коронным раздевающим взглядом, от которого млели все сотрудницы редакции.

Она почувствовала приступ раздражения, в основе которого лежало как ее несогласие с его воззрением на редакционную политику «Химеры», так и неконтролируемое вожделение, которое он пробуждал в ней. Сексуальность сочилась из всех его пор, и теперь у нее потекло из влагалища, а соски зачесались, кровь зашумела в ушах, а на виске набухла жилка.

Конфликт между ними продолжался уже несколько месяцев. Тамзин проводила феминистскую редакционную политику, Майк выступал за более мягкий, компромиссный подход. Они яростно спорили на производственных совещаниях, а потом избегали друг друга, терзаясь постыдным желанием вступить в половую связь, но не решаясь признаться в этом.

Ощупывая взглядом ее волнующиеся груди, Майк проникновенным баритоном произнес:

— Я обожаю это время года, когда затихают суетные страсти и люди задумываются о вечных ценностях, готовясь к Рождеству. Думаю, что и твоя верная Диана пошла в магазин покупать подарки к празднику. В конце концов, она имеет на это право в обеденный перерыв.

— Тебе что-то нужно, Майк? — холодно спросила Тамзин, делая вид, что разглядывает фотографии.

— Я хотел поговорить с тобой об обложке, — сказал он, присаживаясь на стул напротив нее. — Ты видела фотографию Ясмин?

Тамзин взглянула в его жгучие карие глаза, способные, как поговаривали в редакции, читать чужие мысли, и потупилась, сжав ноги. Любопытно, догадался ли он, какие мысли бродят у нее в голове? Может быть, он хочет овладеть ею прямо в кабинете? Ничего у него из этого не выйдет! Она беспокойно заелозила на взмокшем кожаном сиденье и спокойно ответила:

— Да, я их видела.

— Ну, и каково же твое впечатление?

Майк продолжал сверлить ее насмешливым взглядом, понимающе ухмыляясь.

Она почувствовала, как на щеках у нее выступают алые пятна, как это случалось с ней всегда, когда они с ним оставались наедине и заводили многозначительные разговоры, полные открытых намеков, недомолвок и двусмысленностей. В такие мгновения между ними возникала невидимая связь, по каналам которой они обменивались флюидами, а воздух сгущался и наэлектризовывался.

— Она потрясающе эффектна, — наконец проговорила Тамзин.

— Не спорю, однако…

Тамзин закусила губу: опять это «однако»! Почему он всегда навязывает ей свою точку зрения, почему не может молча согласиться с ее позицией? Она приказала себе успокоиться и сказала: