Зара Деверо: Шелковые путы

— Рабочий день закончился, — сказал он. — Если позволишь, я отвезу тебя домой.

Телефонный звонок раздался, едва лишь она вошла в прихожую. Подняв трубку, Тамзин услышала знакомый женский голос:

— Привет, это я! Ты идешь в эту пятницу на вечеринку?

— Привет, Дженис! О какой вечеринке ты говоришь? Тамзин сняла пальто, скинула туфли и представила себе свою подружку — томную нимфу с кукольной физиономией и вечно взлохмаченными иссиня-черными волосами.

— О той, которую устраивает Деннис, естественно! А что, разве будет еще какая-нибудь тусовка?

Денниса Квентина, художника-иллюстратора, Тамзин, разумеется, знала, как и все, кто имел отношение к издательскому бизнесу. Однако на его скандальных вечеринках Тамзин побывать не пришлось.

— Кажется, он прислал мне пригласительный билет, — сказала она рассеянно, все еще пребывая во власти воспоминаний о прощальном поцелуе, которым наградил ее Майк, доставив на своем спортивном автомобиле «порше» к дверям ее дома в Кенсингтоне.

— Ты придешь с Тимом? — с плохо скрываемым раздражением спросила Дженис. Она считала нынешнего любовника своей подруги ужасно нудным и ограниченным снобом. Тамзин не могла не признать, что многоопытная светская львица, обладающая профессиональным, наметанным глазом ювелира-дизайнера, права.

— Он наверняка ожидает, что я пойду с ним, — уклончиво ответила она.

— По-моему, он слишком многого хочет, — язвительно заметила Дженис. — Ты ему не жена. С тех пор как ты с ним связалась, ты почти не появляешься на людях!

— Причина не только в нем, у меня сейчас много работы, — неумело заступилась за Тима Тамзин. — Ну да Бог с ним. Лучше расскажи, как у тебя дела на любовном фронте.

— Потрясающе, милочка! Лучше не бывает! Так вот, возвращаясь к вечеринке, я хочу сказать, что советую тебе отшить Тима. Ты заслуживаешь полноценный отдых, пора выпустить пар. Кстати, какие у тебя планы на Рождество?

— Самые обычные! Тим предлагает поехать к его родителям в Шотландию, но я не хочу тащиться в такую даль. Я слишком устала для этого.

— В Шотландии в это время просто ужасно! Лично я собираюсь отлежаться во время всеобщей суматохи, а в первую неделю января махнуть в один шикарный пансионат в Норфолке. Он называется «Шевральский двор». Слышала о таком?

— Нет. Это санаторий?

— Да, нечто в этом роде. Тебе там понравится. Поехали вместе! Не пожалеешь.

— Даже не знаю. Меня пока не тянет на утреннюю гимнастику, морковный сок и диетическое питание.

Дженис хохотнула.

— Дорогая, ты неверно меня поняла. Разумеется, тебе предоставят все вышеперечисленные прелести, если ты станешь на них настаивать, но к услугам клиентов там имеются и другие развлечения, куда более увлекательные.

— Ты меня заинтриговала, — сказала Тамзин, уловив похотливые нотки в голосе подруги. — Расскажи поподробнее!

— В другой раз! Сейчас мне пора идти. Пока! Тамзин положила трубку, довольная, что не проболталась о Майке. У него с Дженис были какие-то общие дела. Да и как она объяснила бы все случившееся, если еще не пришла в себя после того потрясающего совокупления, ставшего для нее полной неожиданностью.

Тяжело вздохнув, Тамзин прошла на кухню, достала из холодильника упаковку сока и наполнила стакан. В кухне царил образцовый порядок, как, впрочем, и во всем доме: приходящая служанка прекрасно исполняла свои обязанности и заслужила прибавку к жалованью и подарок к Рождеству.

Взяв стакан с апельсиновым соком, Тамзин прошла с ним в гостиную, обставленную с помощью Тима: он прекрасно разбирался в различных стилях интерьера и в старинной мебели и дал ей несколько полезных советов. Она подозревала, что все это он делает с дальним прицелом, задумав вскоре обосноваться у нее капитально. Ее это раздражало, она не переносила, когда ею командовали.

— Лучше не пытайся давить на меня, — однажды сказала ему она. — Как только я почувствую, что ты хочешь заточить меня в золотой клетке, я тотчас же упорхну.

Тим решил, что она шутит, и продолжал водить ее на аукционы антиквариата. Он был влиятелен, богат, считал, что весь мир лежит у его ног, включая, разумеется, и женщин, и рассчитывал на их безусловное

повиновение и обожание. Своенравность и непокорность Тамзин, отказавшейся соответствовать его требованиям, повергли Тима в шок. Окончательно же вывел его из равновесия ее отказ стать его женой.

Тамзин нажала на кнопку стереосистемы и мечтательно зажмурилась, наслаждаясь «Летней песней» Делиуса, — она навевала воспоминания о летнем поле, алых маках, васильках и жаворонках в прозрачном небе. Зима чертовски надоела Тамзин, она истосковалась по солнцу и теплу. Направляясь в спальню, она подумала, что неплохо бы весной отдохнуть за границей. Например, в Испании, на пасхальных торжествах в Севилье, с их шумными красочными шествиями и представлениями, корридами, фейерверками и зажигательными танцами. Она почти явственно почувствовала дуновение жаркого ветра, насыщенного ароматами моря и фруктов, услышала звон цыганских бубнов и гитар, крики возбужденной толпы. Настроение у нее улучшилось.