Доминик Данн - Строптивая

Филипп разглядывал его с тем же восхищением, с каким и большинство людей смотрело на него. Мендельсон на ходу пожал руку Филиппа, представленного секретаршей. Беглого взгляда было достаточно, чтобы отнести его к разряду «интересных людей» Паулины, к которым Жюль не проявлял большого любопытства. Политические фигуры, сенаторы и те, кто стоит выше – послы, промышленные воротилы вроде него, да еще директора музеев, – вот кто его интересовал. Однажды в журнальной статье о Жюле Мендельсоне было написано, что он упростил немецкое написание своей фамилии на английское, так как подсчитал, что ежедневно тратит семь минут на ее исправление или объяснение. Его прапрадед был троюродным братом Мендельсонов из Берлина – одного из наиболее влиятельных семейств высшего эшелона еврейской буржуазии до войны. Родившись в Чикаго, Жюль Мендельсон получил наследство и превратил его в громадное состояние. Все эти данные были частью его жизнеописания для публики.

– Извините за опоздание, сэр, – сказал Филипп. – Мой самолет прибыл из Нью-Йорка только в полдень, но один из моих чемоданов, в котором как раз находился смокинг, не смогли найти.

Жюля не волновало, да он и не хотел прислушиваться к этой истории с чемоданом. У него на уме была другая задача.

– Входите, входите, мистер Квиннелл, – сказал он, взмахом руки показывая на комнату направо. – Паулина в гостиной. Я должен позвонить, а потом присоединюсь к вам.

Малколм Макнайт, который сейчас пишет биографию Жюля Мендельсона, спросил в прошлом году Филиппа Квиннелла, каково было его первое впечатление от встречи с ним. Филипп вспомнил эту встречу в холле и растерялся.

– Что первое пришло тебе на ум? – настаивал Малколм. Филипп не осмелился тогда сказать Макнайту, что первая мысль, мелькнувшая в голове, была о том, как замечательно сидит на Жюле Мендельсоне смокинг, на таком верзиле. Малколму же он сказал:

– Я подумал тогда, что он тот человек, которому я бы никогда не отважился перейти дорогу.

Однако это была вторая мысль, пришедшая ему в голову.

Для новичка без связей Филипп в тот вечер оказался за столом в исключительной компании, сидя между Камиллой Ибери, в которую он влюбился, и Роуз Кливеден, местной светской знаменитостью, женщиной в зрелом возрасте, которая совершенно нечаянно посеяла панику в жизни своей большой подруги Паулины Мендельсон. Причина столь удачного размещения Филиппа за столом не имела ничего общего с положением желанного гостя. Человек по имени Гектор Парадизо поменял карточки до обеда по причине, известной только ему, и сел на то место за столом, которое, по мнению Роуз Кливеден, было более выгодным – рядом с бывшей первой леди.

– Живи с карточкой места, умри с карточкой места, – сказала сидевшая слева от Филиппа Роуз Кливеден.

Она была слегка навеселе и очень раздражена, поскольку уже в третий или четвертый раз обнаружила нелояльность Гектора Парадизо по отношению к ней. На ее шее были видны признаки увеличенной щитовидной железы, которая то поднималась, то опускалась, когда она говорила низким прокуренными голосом:

– Представляете, Гектор поменял карточки. В последнее время он стал слишком самовлюбленным.

– Будьте осторожны в разговоре с Роуз, – сказала Камилла Ибери, сидевшая справа. – Как бы она ни была пьяна, тем не менее помнит все. Абсолютная память.

– Что из себя представляет Роуз Кливеден? – спросил Филипп.

– Старая жительница Лос-Анджелеса. Старый капитан. Давняя подруга Паулины. Замужем была три раза. Трижды разведена. Однажды имела связь с Джеком Кеннеди. В Белом доме. В спальне Линкольна. Она так говорит. Но известно, что она любит преувеличивать. Что еще хотите узнать?

– Прекрасно поданная информация, – ответил Филипп. – Вы могли бы заниматься моей профессией.

– А что у вас за профессия? – спросила она.

– Я прилетел только сегодня, чтобы писать сценарий для документального фильма. Честно признаться, я удивлен, что меня сюда пригласили.

– Паулина коллекционирует людей, – сказала Камилла Ибери.

Она была красива той неброской красотой, которую поначалу Филипп не разглядел в ней. Светлые волосы были разделены на прямой пробор и заколоты сзади двумя золотыми заколками. Этот стиль прически ассоциировался у Филиппа с дебютантками, которых он наблюдал на танцевальных балах, когда жил в Принстоне. Позже Филипп узнал, что она недавно овдовела, хотя была только на год или два старше его.

Как у Паулины и всех ее близких друзей, у Камиллы предметы разговора были намного возвышеннее, чем у Филиппа.