Диана Джонсон - Брак

«Еще успеется», – обычно говорил Серж, но все было не так-то просто. Теперь ее дом во Франции, и, сказать по правде, в Орегоне всегда пыльно и скучно, там нечем заняться, кроме как ходить в амбар и глазеть на старую упряжь. И друзей в Орегоне у нее не осталось. Значит, придется гулять с Ларсом, царапая щиколотки о ветки ежевики, смотреть шоу Опры вместе с матерью – больше недели такой жизни она не вынесет.

Иногда она думала: «Серж втайне хочет, чтобы я уехала. Ему нравится быть хозяином в доме, хотя дом просторный и мы редко попадаемся друг другу на глаза. Ему кажется, что я каждую минуту готова спросить, над чем он сейчас работает, а я не спрашиваю, но он всегда над чем-нибудь работает. Вот если бы он нашел себе новое занятие! Может быть, если меня не будет рядом…»

Но когда Клара затевала поездку, Серж отговаривал ее, не отпускал, и это ее вполне устраивало.

На вокзале она взяла такси. Ее дом озарял лунный свет, усиливающий его сходство с замком. Фонари во дворе не горели. Стоя у дома (французы называли это строение замком, шато, но она к этому так и не привыкла), Клара вдруг испугалась, что внутри он такой же, как когда она впервые увидела его: пустой и запущенный, с хлопающими ставнями и крысиными гнездами, с голубиным пометом на лестницах, с потрескавшейся штукатуркой на стенах, где еще сохранились сделанные мелом наброски цветов и узоров, которые потом ремесленники XVIII века вырезали на стенных панелях.

В эти наброски она и влюбилась – ей пришлось по душе это свидетельство упорядоченного и кропотливого труда уже истлевших в могилах древних строителей. Этот дом принадлежал мадам Дюбарри, которую казнили во время революции, но ее призрак давно был изгнан отсюда, а может, и вообще здесь не появлялся. Среди кирпичей и кусков штукатурки Клара не нашла никаких следов ее пребывания. А потом замок наводнили плотники, художники, декораторы со студии – и дом превратился в декорацию, по крайней мере по мнению съемочной группы из Голливуда. Масштабы работ их не пугали, а Кларе они показались грандиозными.

Подъезжая к дому, она заметила во дворе длинный оранжевый «мерседес» и вспомнила, что сегодня Сержа должны были навестить коллеги с лос-анджелесской студии. Войдя в дом, она услышала из кухни голоса Сержа и его гостей. В последнее время гости из Голливуда стали наведываться к ним все чаще, поскольку промежутки между выходом его фильмов удлинялись, а праздность самого Сержа обходилась студии все дороже и дороже. Эти делегации обычно возглавлял друг Сержа, Уоли Бирмен, – невысокий, похожий на жокея мужчина. Извечно в синих джинсах, белой рубашке, с золотой цепочкой, он походил на продюсера семидесятых годов, тогда как его более молодые коллеги предпочитали, как японцы, темные строгие костюмы. На этот раз вместе с Уоли прибыло трое сотрудников студии.

Услышав шаги Клары, Уоли вышел в холл вместе с Сержем и обнял ее. От него резко пахло американским одеколоном.

– Привет, красотка!

Клара привыкла к его шуточкам, но сегодня он держался натянуто и мрачновато – вероятно, дела на студии шли неважно. Вместе с ними Клара прошла в кухню. Серж принимал гостей на кухне, пил кофе, болтал о чем угодно: о калифорнийских сплетнях, об экономическом спаде в Америке, о машинах, – только не о фильмах. Экономка, сеньора Альварес, прислуживала гостям и подавала им имбирные пряники, запас которых Клара пополняла в американском магазине на улице де Гренель. Убедившись, что Клара заметила ее усердие, экономка удалилась.

Разговор шел беспорядочно, перескакивал с предмета на предмет, и, похоже, речь шла о новом фильме. В присутствии Клары гости принялись нахваливать имбирные пряники, словно не сомневались в том, что хозяйка дома всегда ждет такой похвалы. Пожелав им спокойной ночи, Клара поднялась наверх.

Она привыкла к сотрудникам студии, некоторые из них ей даже нравились. Но сейчас в их присутствии у нее возникло чувство страха, неловкости и раздражения, ей стало неуютно в собственном доме. А может, эти ощущения появились раньше, после звонка Делии или до него, во время разговора с Кристал? Она решила, что причиной всему спутники Уоли или он сам. И Серж.

Сержу нравилось принимать гостей из Калифорнии; он не обращал внимания на безмолвные упреки, хотя и знал, что рано или поздно его спросят, когда же он приступит к съемкам нового фильма. Этот мучающий всех вопрос маскировали сплетнями. «Помнишь, как Рею Старку нравилось носить тускло-зеленые спортивные костюмы?» «Это так же бесполезно, как пытаться дозвониться до Боба Тауна». Серж, который провел в Калифорнии всего два года, любил шутки, понятные только людям его круга. Они напоминали ему Польшу и Чикаго, разговоры в кафе под большими раскрашенными фотографиями Марии Склодовской-Кюри и Конрада Корженевского. Гости просидели на кухне до двух часов, потом уехали обратно в Париж, где, вероятно, остановились в «Интерконтинентале». Их голоса не давали Кларе заснуть. Позднее она услышала шум машины, шаги поднимающегося по лестнице Сержа. Он прошел мимо. Она не надеялась, что он зайдет к ней, а он и не зашел.