Мэри Бакстер: Небо на ладони

Единственное, что ей не нравилось в этом городе, так это повышенная влажность воздуха. Порой она была просто невыносима. Как, например, сейчас. Хотя день уже клонился к вечеру, солнце еще припекало, и было отчаянно жарко и душно. И будет еще хуже, поскольку сейчас лишь середина июня.

Спустя несколько минут напряжение, которое испытывала Рейн, достигло предела. Она изо всех сил старалась не думать о человеке, сидящем рядом, не замечать запах его тела, не ловить на себе его взгляд.

Рейн не могла понять, что с ней происходит. У нее полыхали щеки, и она в смятении заерзала на мягком сиденье. Почему она не может заставить свое сердце биться не так громко?

Надо взять себя в руки. Неужели она готова потерять голову?

– Сейчас получше себя чувствуете? – нарушил молчание Эш.

Внезапно Рейн ощутила, как к горлу подступают слезы. Она не могла произнести ни слова, боясь расплакаться. Рейн попыталась скрыть свое состояние от Эша, уткнувшись лицом в стекло.

Наконец, справившись с приступом отчаяния, она сумела прошептать:

– Я… я чувствую себя хорошо… Спасибо.

Однако ее слова не ввели Эша в заблуждение. Он слышал ее прерывистое дыхание и почувствовал, что она готова разрыдаться.

Хозяйка ресторана проводила их к уютному столику в углу. Они сели, и Эш заказал две чашки кофе.

– Не хотите что-нибудь съесть? – негромко спросил Эш, глядя на Рейн и любуясь ее красотой. Рейн казалась ему воплощением девичьей хрупкости и невинности. На нежной коже ярко выделялись темные круги под глазами. Неожиданно Эш задал себе вопрос, правильно ли он поступил, приведя ее сюда.

Рейн покачала головой.

– Нет, я не в состоянии сейчас проглотить даже кусочек.

Встревоженный ее бледностью, Эш схватил графин с ледяной водой и наполнил стакан.

– Выпейте это, – приказал он, протягивая ей воду.

Когда она брала стакан, их пальцы соприкоснулись. Эша удивила собственная реакция – он покраснел и отвернулся, успев, однако, встретиться с ней взглядом. Он почувствовал, как между ними проскочила таинственная искра.

Рейн с трудом удержалась, чтобы не потянуться к Эшу и не обнять его за шею. Она чуть ли не физически ощущала тепло его тела под рубашкой. Было бы так уютно оказаться в его объятиях. Ей хотелось сказать: «Обними меня. Мне страшно». Поняв, что эмоции способны сыграть с ней предательскую шутку, Рейн заставила себя обратиться к разуму. Боже, как она могла даже подумать о таком! Но уже в следующее мгновение она призналась себе, что не в состоянии владеть собой, что мир вокруг нее рушится и она не знает, как ей жить дальше.

– Мне уже лучше, – улыбнулась она. – В какой-то момент мне стало дурно, но сейчас все прошло.

– Хорошо. – Эш с облегчением увидел, что ее щеки порозовели. И вдруг он представил себе ее обнаженное тело, вольготно раскинувшееся на ковре. Боже милосердный! Он резко отвернулся и сосредоточил внимание на официантке, которая разливала в чашки кофе. Довольно резко заявив ей, что им ничего больше не требуется, он глотнул обжигающий напиток.

Пока Эш пил кофе, Рейн беззастенчиво рассматривала его. Он оказался даже красивее, чем ей показалось вначале, – если это вообще возможно. Синие брюки и легкая голубая рубашка обрисовывали сильное, мускулистое тело. Сноп света, падающий на его голову, позолотил густые темно-каштановые волосы. Судя по загару, он много времени проводил на воздухе.

Возраст его определить было нелегко. Рейн разглядела небольшие морщинки вокруг глаз и предположила, что ему где-то от тридцати пяти до сорока лет.

К какому типу мужчин он относится? Ну, во-первых, он упрям. В этом Рейн успела убедиться. Кроме того, он, похоже, привык все делать по-своему и высокомерен. В настоящую минуту по его лицу мало что можно было сказать. Но если судить по гранитной твердости челюсти, он не из тех людей, что идут на компромисс. И ко всему прочему он производил впечатление умного и делового человека.

Эш поднял глаза и встретил ее изучающий взгляд. Рейн густо покраснела, а он засмеялся, отчего сразу показался ей моложе и добрее.

– Не беспокойтесь, ваше любопытство останется безнаказанным, – поддразнил он. – Хотя мне представилась возможность разглядывать более приятные вещи.

Пытаясь справиться со смущением, Рейн выпалила первое, что пришло в голову:

– Вы испытываете самолеты или весь день сидите за письменным столом?

Он улыбнулся.

– И то и другое. И еще, я думаю, вы могли бы назвать меня заядлым фермером. У меня сто пятьдесят акров земли к северу отсюда, – охотно сообщил он. – И при каждом удобном случае я несусь туда.