Тереза Вейр - Вся ночь впереди

Продолжавшая ждать ответа Эми напомнила о себе:

– Мам? Ты меня слышишь?

Молли со всхлипом втянула в себя воздух. Почему же она всего на свете боится? Она давно уже взрослая: она мать, бабушка наконец. И, между прочим, жена. А Остин – все еще ей муж. И отвечать за него должна она, а уж никак не Эми.

– Я приеду, – четко, чуть ли не по слогам сказала она и положила трубку.

Остин, сидя в кресле на колесах, смотрел в окно больничной палаты.

Итак, она возвращается.

Он не хотел ее видеть.

Он опустил глаза, посмотрел на свое беспомощное тело, обряженное в зеленую больничную пижаму, на неподвижную левую руку и сделавшиеся будто деревянными ноги.

Он не хотел, чтобы она его видела таким.

Остин находился в больнице вот уже восьмой день и хорошо изучил здешний распорядок. Завтрак в семь. После завтрака его отвозят в кабинет терапии – местечко, надо сказать, не из приятных. Там полно таких же бедолаг, как он, волею судьбы низведенных до состояния идиотов.

Остин терпеть не мог калек и прочих обиженных богом существ. Тем труднее было для него переносить свое нынешнее состояние.

В кабинете терапии медбрат пытался научить его заново стоять на негнущихся ногах. Потом логопед старался восстановить его речь, а другой врач учил его делать основные, присущие человеку движения.

Остин даже не пытался освоить всю эту премудрость и указаниям врачей не следовал. Прежде он ничьих приказов не выполнял, а сам раздавал указания.

Кроме того, ему казалось, что все это абсолютно бесполезно.

Ему говорили, что многие оказавшиеся в его положении люди после реабилитационного курса достигают почти полного выздоровления. Но Остин знал одного парня, который после перенесенного инсульта так никогда и не научился ходить и разговаривать.

И стал овощем.

Остин – в который уже раз! – с отвращением оглядел себя.

Ужас.

Ну почему Эми не захотела ухаживать за ним сама и вместо этого позвонила своей матери?

Вспомнив, в каком беспомощном состоянии нашла его Эми, Остин поморщился…

Он отправился кормить птиц. За последний год он стал знатоком в этой области. Научился даже составлять специальные смеси из разных семян и биодобавок, которые привлекали редкие виды птиц.

Он уже успел наполнить семенами несколько кормушек, когда его взгляд упал на одинокий розовый куст, который Молли по неизвестной ему причине не выкопала и оставила расти в разоренном садике. Остину пришло в голову, что куст было бы неплохо полить. Он подошел к колонке, включил воду и взялся за шланг.

Именно в этот момент он ощутил, что его тело стало неметь. Такое с ним уже случалось, но он не придавал этому значения. На этот раз онемение было куда сильнее, чем прежде: он перестал чувствовать свое тело и рухнул на землю.

Остин не знал точно, сколько пролежал на земле. Несколько часов, не меньше. Солнце село, и в садике стало темнеть. Он лежал на спине, устремив глаза в небо, на котором начали уже проступать звезды. Потом налетел ветер, который принес с собой облака, затянувшие звезды сплошной пеленой.

«Я умираю», – отрешенно подумал Остин.

Его затухающее сознание рождало образы прошлого. Перед его мысленным взглядом предстала маленькая Эми. Она была в своем любимом алом с синим свитерке и короткой юбочке. Потом Остин подумал о Мелинде: вспомнил, как он подбрасывал ее в воздух. Кроха при этом радостно верещала. Потом его мысли вернулись к Молли.

«Почему? – задавался он вопросом. – Почему ты от меня ушла?»

А потом он провалился не то в сон, не то в беспамятство…

Он пришел в себя от холода. Его одежда промокла насквозь, а тело сотрясалось от озноба. Лежавший на траве рядом с ним шланг продолжал извергать из себя потоки воды. Остин сделал попытку подняться, но ему не удалось пошевелить даже пальцем. Тогда он собрал все силы и дал себе команду: «Встать!» Ничего не помогло. Посланные его мозгом сигналы до конечностей не доходили.

Достоинство всегда играло важную роль в существовании Остина. Он считал, что человек должен идти по жизни с высоко поднятой головой.

Остин часто думал о смерти. Не о том состоянии, которое наступало после того, как душа расставалась с телом, а о процессе перехода в лучший мир. Больше всего его занимало, как он умрет и как будет выглядеть, когда его найдут. По некотором размышлении он решил, что в его распластанном на мокрой земле теле нет и намека на достоинство, и это неприятно его поразило.