Маша Царева - Девушка с голодными глазами

– Куда же мне идти? – растерялась она.

– Не знаю. Это уже не мои проблемы. Да хотя бы… вот туда! – она кивнула в сторону окна.

Подумав, Инна забралась на подоконник и неуверенно посмотрела вниз. Что теперь – прыгать? Она разобьется? Умрет? Может ли человек умереть дважды?

– Ну что же ты стоишь? Уходи! – велела ведунья.

И тогда она решилась. Робко подавшись вперед, Инна легко прошла сквозь немытое с прошлой весны окно и, широко раскинув руки, сделала шаг в никуда. Но – вот чудо – вниз она не упала, полетела между заставленных рогатыми телеантеннами крыш. Она не знала, куда летит, зачем, что будет впереди, и ждет ли ее кто-то… И правда ли, что умершие встречают друг друга, и есть ли в таком случае шанс повстречать старого кота Мурыся, который тоже вот так неосмотрительно спрыгнул с подоконника, когда ей было всего десять лет, но она помнила его всю свою жизнь и больше животных не заводила… Если честно, она даже ни о чем таком особенно не задумывалась. Просто двигалась вперед, неловко растопырив руки и щурясь на яркий солнечный свет.

Я находилась в клинике больше недели, когда на огонек решила заглянуть и Нинон. Я валялась на кровати, почитывая какой-то бессмысленный глянцевый журнал, когда маячившая у окна Алина воскликнула:

– Интересно, к кому такая фифа прется? У нее не хватило ума, что в больницу выряжаться неприлично? Ты только на нее посмотри, кудри завила, жирной жопой вертит! А сумка-то, сумка у нее Birkin! Такая десять тысяч долларов стоит, и на них лист ожидания минимум полтора года!

– Сумка оранжевая? – оживилась я.

– А ты откуда знаешь?

– Все понятно, это ко мне.

Нинон и правда вырядилась, как на бал. Она ворвалась в нашу палату – свежая, намакияженная, на высоченных каблуках, в белом сарафане, подчеркивающим ровный солярийный загар, благоухающая лимитированным ароматом «L’Artesian». От такого великолепия хотелось зажмуриться.

– У тебя что, потом свидание?

– Нет, – смутилась она. – Ну как ты не понимаешь? Я вообще долго не решалась сюда прийти.

– Это еще почему? – озадаченно спросила я.

– Да потому что это отделение для анорексиков, тупица! Здесь все худые, а тут я со своей задницей.

– Нин, ты что? – я не могла поверить, что она говорит всерьез. – Вот именно, что это отделение для анорексиков. Половина пациентов ест через зонд и не может самостоятельно передвигаться.

– Ну да, а еще у них нет никакого целлюлита, – не сдавалась Нинон.

– Ладно, пойдем покурим. Есть разговор.

Под изумленным взглядом Алины мы удалились на лестничную клетку.

Нинон рассматривала меня так пристально и беззастенчиво, что мне даже стало неуютно. Ее взгляд, как наглые руки метрополитеновского приставалы, ощупывали каждый сантиметр моего тела. Наконец мне был вынесен приговор:

– А ты ничего. Похудела. Свежая. Долго тебя еще тут будут держать?

– Не знаю, – равнодушно ответила я, – но не думаю, что долго. Задерживаются тут настоящие анорексички. Которые уже не умеют есть, не испытывая мук совести.

– Давай уже поскорее. Мне кажется, сейчас ты находишься в такой форме, что и Федя Орлов на тебя польстится. Помнишь Федю Орлова?

– Помню… Но я о другом поговорить хотела. У меня такие новости!

– Ты и в психушке умудряешься обрасти новостями! – усмехнулась Нинон, усаживаясь на подоконник и прикуривая. – Выкладывай.

– Как ты думаешь… – я замялась, не зная, с чего начать, – можно ли войти в одну реку дважды?

– В каком смысле? – захлопала ресницами Нинон.

– У тебя когда-нибудь случались повторные романы? Допустим, ты с кем-нибудь рассталась, а через какое-то время обнаружила, что тебя к нему тянет…

– Постой-постой, – насторожилась Нинон, – ты о ком? Если о Громовиче, то это вряд ли имеет смысл, потому что две недели назад я разговаривала со своей подругой из модельного агентства, и она сказала, что Жанна…

– Они расстались.

– …Выбирает свадебное платье, – закончила Нинон. – Постой, что значит расстались? Из-за тебя?!

– Не знаю, – честно ответила я, – он сказал, что не любит ее. Что просто… не смог устоять.

– Еще бы, у нее ноги длиннее, чем у Адрианны Скленариковой!

– Спасибо, ты настоящий друг, – усмехнулась я. – И в начале весны он переезжает в Лондон… Он пригласил меня с собой. Решать надо сейчас. Надо оформлять документы, визы…

– Но ты с ним развелась! Ты была рада! Ты мечтала о свободной жизни!

– Ну и что хорошего из этой свободной жизни вышло? – я посмотрела на свои костлявые колени, обтянутые старенькими спортивными штанами. – Сначала меня обозвали толстожопенькой. Потом я так долго не могла найти мужчину, что обзавелась комплексом неполноценности. Потом у меня случился роман, и это была вспышка счастья… Но мужчина свинтил от меня к тайской девушке из квартала красных фонарей. А потом я сошла с ума, сбросила в итоге почти пятнадцать килограммов и оказалась здесь… Но самое главное… Нина, когда мы с Громовичем развелись… Мы вдруг стали нормально общаться. Все изменилось, мы стали друзьями, и я почувствовала, что меня к нему тянет…