Маша Царева - Девушка с голодными глазами

Настал мой черед изумляться:

– Страшно? А чего я должна бояться, по-твоему?

– Того, чего боятся все уважающие себя женщины. Стать унылой брошенкой с обвисшими щеками, черепашьей шеей и двумя сумочками, хозяйственной и парадной.

– До черепашьей шеи мне в любом случае далеко. А чтобы стать унылой брошенкой, для начала нужно найти того, кто потенциально может меня бросить. В данный момент эта фаза интересует меня куда больше.

– Это тебе так кажется, – упрямо повторила Нинон, – а на самом деле… Если на твоем пузе появилась складка, значит, до полной деградации рукой подать.

– Нин, но… Жанна Фриске тоже в теле. Я промолчу о Монике Белуччи.

– Не будь наивной. Знаменитости не в счет, на них эти правила не распространяются. Если ты достаточно ушлая, чтобы стать кинозвездой, пожалуйста, можешь обжираться своей лазаньей.

– Не забывай, что я увела Гениального Громовича у топ-модели, – гордо напомнила я. – Она была на обложке Playboy, но выбрал-то он меня!

– Когда это было? – фыркнула Нинон. – Во-первых, четыре года назад в тебе было на десять килограммов меньше. Во-вторых, за эти четыре года мир изменился. Москва превратилась в другую планету. Поменялась негласная конституция межполовых отношений. Вошел в моду гламур. Мужики стали капризными. Разобрались, что к чему. Поняли, что в этом городе полным-полно образованных, умных красавиц, а вот достойный мужик – на вес золота. За него идет остросюжетная конкурентная борьба.

– Ну что за бред! Нин, по-моему ты окончательно свихнулась на почве самосовершенствования.

– Вот как? – недобро прищурилась Нинон. – Ладно, тогда довольно общих фраз, перейдем к частностям. Например, к тебе.

– Ко мне?

– Именно. Ты у нас относительно молодая, свободная, разведенная и ни капельки по этому поводу не страдающая, так?

– Ну, так, – осторожно подтвердила я.

– И почему же, спрашивается, твой ежедневник не пестрит напоминаниями о предстоящих свиданиях? Почему твой мобильный телефон уже третий час молчит? А три часа назад тебе звонил не кто-нибудь, отчаянно в тебя влюбленный, а бывший муж с вопросом, не хочешь ли ты, уж так и быть, оставить себе пароварку?

– Это ведь так быстро не происходит… Я была занята переездом, до сих пор вещи не разобрала. Уверена, что стоит мне захотеть, как у меня появится новый любовник. Я смогу соблазнить, кого захочу.

– Любого мужчину? – коварно прищурилась Нинон.

– Любого, какого захочу , – поправила я.

– Не считается. Вдруг ты хочешь только плешивых распространителей гербалайфа, от которых пахнет кариесом и «Хьюго Боссом» египетского разлива? А ты попробуй склеить… – она на секунду замешкалась и поводила аккуратно причесанной головой из стороны в сторону, точно высматривающий добычу альбатрос, – вон того!

Мой взгляд проследил за указующим перстом.

Ну что я могу сказать?

Он был божественен.

Есть такой тип мужчин – Пляжное Божество. Они литые, и пахнет от них всегда морем-океаном, даже если они проживают в средней полосе. Зимой пантеон Пляжных Божеств коллективно впадает в спячку. И не надо меня убеждать, что они просто смывают мочалкой загар, повыше поднимают ворот прокуренного свитера и тихо бухают под новогодней елкой, – это слишком банально.

Отличительные признаки Пляжного Божества – развитая мускулатура, брендовые плавки и темные очки, никаких розовых проталин сгоревшей кожи на плечах, клык саблезубого тигра на кожаном шнурке, спортивный инвентарь, намекающий на силу и смелость обладателя, – серфовая доска, змей для кайтинга, водные лыжи (только не удочка! Только не удочка!).

Оно было метрах в десяти справа – с нарочитой ленцой возилось с серфовым парусом, поигрывая мускулатурой в сторону онемевших от восхищения пляжных русалок. Оно было прекрасно осведомлено о том, какой эффект производит. Оно явно давно привыкло как к молчаливому поклонению, так и к наглому вторжению в божественное пространство.

Тело Пляжного Божества было словно высечено из гранита. Лицо, к сожалению, тоже – и то была немного топорная работа. Лоб получился неандертальски низковатым, над мохнатым газоном бровей проглядывалось два костяных бугра, из-за которых Божество приобретало едва уловимое сходство с задумчивой гориллой или с «человеком умелым» из хрестоматии по истории.

Впрочем, может быть, я придираюсь. Нинон-то видела в нем совсем другое.

Она видела: влажные кучеряшки на груди, бедрах и животе – набирающая силу полоска спускалась в гавайские плавки. Она видела сильные ноги в позолоте майского загара, татуированного дракона на внушающем уважение бицепсе, капельки пота на груди.