Николас Спаркс: Незабываемая прогулка

Говорю это не в виде повеления, но усердием других испытываю искренность и вашей любви.

Слова заставили меня задыхаться снова, и так, как я уже собирался заплакать, значение их внезапно стало ясным.

Господь, наконец, ответил мне, и я внезапно понял то, что я должен был сделать.

Я, возможно, не добрался бы к церкви быстрее, даже если бы у меня была машина. Я использовал любые короткие пути, какие мог, мчась через задние дворы людей, перепрыгивая через заборы, и в одном случае, сократил путь через чей-то гараж и боковую дверь. Все, что я знал о городе переросло в действие, и хотя я никогда не был особенно хорошим атлетом, в этот день меня не возможно было остановить, движимый тем, что я должен был сделать.

Я не заботился, как я выглядел, когда я добрался, потому что я подозревал, что Хегберту это не будет интересно, также. Когда я, наконец, вошел в церковь, я замедлил ходьбу, пробуя отдышаться, когда я был возле его офиса.

Хегберт поднял глаза, когда увидел меня, и я знал, почему он был здесь. Он не предложил мне войти, он просто отвел взгляд, назад к окну. Дома он имел дело с ее болезнью, убирая тщательно дом. Здесь, тем не менее, газеты были разбросаны поперек стола, и книги валялись по комнате, как будто никто не убирал здесь в течение многих недель. Я знал, что это было местом, где он думал о Джейми; это было местом, куда Хегберт приходил, чтобы плакать.

«Преподобный?» сказал я мягко.

Он не отвечал, но я все же вошел.

«Я хотел бы остаться один», заворчал он.

Он выглядел старым и избитым, столь же утомленным как Израильтяне, описанные в Псалмах Давида. Его лицо было искажено, и его волосы поредели с декабря. Возможно, даже больше чем я, он должен был поддерживать себя на высоком уровне возле Джейми, и напряжение из-за этого так утомляло его.

Я прошел прямо к его столу, и он поглядел на меня перед тем, как опять отвернуться к окну.

«Пожалуйста», сказал он мне. Тон его голоса был умоляющим, как если бы у него не было сил, чтобы противостоять даже мне.

«Я хотел бы говорить с Вами», сказал я твердо. «Я не просил бы, если бы это не было очень важно».

Хегберт вздыхал, и я сел на стул, на котором сидел прежде, когда я просил его позволить мне пригласить Джейми на канун нового года.

Он слушал, когда я сказал ему, что было у меня на уме.

Когда я закончил, Хегберт повернулся ко мне. Я не знаю то, о чем он думал, но к счастью, он не сказал нет. Вместо этого он вытер глаза пальцами и повернулся к окну.

Даже он, я думаю, был слишком потрясен, чтобы что-то сказать.

Снова я бежал, снова я не утомлялся, моя цель давала мне силу, я должен был идти. Когда я добрался к дому Джейми, я влетел в дверь без стука, и медсестра, которая была в ее спальне, вышла, чтобы увидеть, что вызвало шум.

Прежде, чем она смогла говорить, я сказал.

«Она проснулась?» спросил я, эйфористически и испуганно в то же самое время.

«Да», осторожно сказала медсестра. «Когда она проснулась, то интересовалась, где Вы находились».

Я принес извинения за мой растрепанный вид и поблагодарил ее, затем попросил, не будет ли она возражать оставить нас наедине. Я вошел в комнату Джейми, частично закрывая дверь позади себя. Она была очень бледна, но ее улыбка сообщила мне, что она все еще боролась.

«Привет, Лендон», сказала она слабым голосом, «благодарю тебя за возвращение».

Я взял стул и сел рядом с нею, взяв ее руку. Видя ее лежащей там, заставило кое-что напрячься глубоко в моем животе, почти заставляя меня плакать.

«Я был здесь раньше, но ты спала», сказал я.

«Я знаю… Я сожалею. Кажется, я просто уже не могу ничего с этим поделать».

«Все нормально, правда».

Она приподняла руку немного от кровати, и я поцеловал её, затем наклонился вперед и поцеловал ее также в щеку.

«Ты любишь меня?» спросил я ее.

Она улыбнулась. «Да».

«Ты хочешь, чтобы я был счастливым?» Когда я спросил ее это, я почувствовал, что мое сердце начало биться быстрее.

«Да».

«Тогда ты сделаешь кое-что для меня?»

Она отвела взгляд, печаль пересекла черты её лица. «Я не знаю, смогу ли я», сказала она.

«Но если бы ты смогла, сделала бы?»

Я не могу соответственно описать силу чувств, которые испытывал я в тот момент.

Любовь, гнев, печаль, надежда, и опасение, кружились вместе, обострённые нервозностью — это и было тем, что я чувствовал. Джейми смотрела на меня любопытно, и мое дыхание стало поверхностным. Внезапно я понял, что у меня никогда не было настолько сильных чувств к другому человеку, какие я имел в тот момент. Когда я поймал ее пристальный взгляд, это простое понимание заставило меня желать миллионного раза, когда я мог заставить все это уйти. Если бы это было возможно, я бы продал себя ради неё. Я хотел сказать ей о своих мыслях, но звук ее голоса внезапно заставил мои эмоции замолчать.