Роберта Лэтоу - Ласковый дождь

Здесь было много черных африканцев из Нигерии, Судана, Кении, Либерии, говорящих на безупречном английском Оксфорда и Кембриджа, в крайнем случае – Сандхерста. Они носили национальную одежду, военную форму и костюмы от лучших лондонских портных со старыми галстуками студенческих времен.

Арабский блок состоял из представителей всех стран Ближнего Востока и по численности едва ли не превышал всех остальных гостей, вместе взятых. Это были смуглые, страстные мужчины, среди которых встречались и красавцы, и уроды, но от них всех одинаково веяло силой, крепким одеколоном, деньгами и превосходным западным образованием. Они привезли с собой нескольких жен и множество прекрасных длинноногих и светловолосых любовниц, осыпанных драгоценностями и одетых у Сен-Лорана, Живанши и Пьера Кардена. Арабы были улыбчивы, обаятельны и настороженны, они не пили ничего, кроме апельсинового сока.

В меньшей комнате был устроен бар, там Питер Дучин наигрывал мелодию Коула Портера на маленьком белом рояле. Романтическая, завораживающая музыка смягчала гул голосов и звяканье столовых приборов. Этот прием не входил в число бюджетных мероприятий ООН, на которые каждый стремился попасть, но высокие гости собрались здесь из уважения к самой организации, к ее миротворческому духу, к самоотверженной деятельности ее представителей. Прием этот скорее походил на частную вечеринку, куда пригласили только самых влиятельных членов Организации. Кстати сказать, прием устраивала Уинн Таггарт, пожилая техасская миллионерша, которая грезила о собственном посольстве, поэтому собственноручно подписала чек на кругленькую сумму.

Будучи страстной республиканкой и подругой детства Нэнси Рейган – чем и объяснялось присутствие здесь первой леди, – Уинн щедро спонсировала выборную кампанию ее мужа (говорили, что счет шел на миллионы долларов). Она была выдающейся общественной деятельницей, обладала острым умом и невероятной целеустремленностью. Именно она придала размах и внушительность представительству американцев на приеме: деньги, роскошная обстановка, молодые хорошенькие женщины, одетые по американской моде и украшенные техасскими драгоценностями, веселье и резонанс в светской хронике.

И поскольку для Уинн Таггарт ставка была слишком высока, ничто ей не казалось слишком экстравагантным, ни одна мельчайшая деталь не ускользала от ее внимания. Например, официанты. Не доверяя штату прислуги ООН, она привезла с техасского ранчо своих людей, которые одни только и могли обеспечить первоклассное обслуживание на приеме столь высокого уровня. Одетые в черные шелковые брюки и короткие белые жакеты, подпоясанные красными кушаками, они обслуживали гостей именно так, как следовало, по мнению Уинн Таггарт. Официанты разносили подносы с закуской и обилием напитков: «Манхэттен», мартини, «Маргарита», виски, бурбон и, конечно, водка для русских. Другие официанты прогуливались по залу с большими бутылями розового шампанского, наполняя опустевшие бокалы гостей. Некоторые разносили сок, содовую и перрье для непьющих.

Мирелла уже не раз видела все это – парад дипломатических лиц за работой, – но сегодня было что-то особенное. Американки образа и подобия миссис Таггарт – шикарные, умные, решительные, знающие что к чему и стремящиеся повлиять своими знаниями на мировую политику – подавляли своим количеством. Здесь можно было увидеть невероятно худых, почти истощенных, но изысканно одетых и осыпанных бриллиантами вдов миллионеров из Чикаго, Кливленда, Сан-Франциско и Палм-Бич, которые млели в присутствии власть имущих и которым нравилось ощущать себя причастными к мировой политике. Казалось, что подружки Нэнси Рейган заполоняют весь мир.

По роду своей деятельности Мирелла в последние несколько лет имела отношение к общественной сфере ООН, но это никогда не доставляло ей удовольствия. Как женщина, которая работает в среднем по двенадцать часов в день в одной из главных служб ООН, она с трудом мирилась с тем, что общественная жизнь этой Организации так или иначе влияет на политику. Однако с этим приходилось мириться.

Мирелла поздоровалась с несколькими коллегами, взяла бокал мартини и позволила лорду и леди Били, ее старым приятелям, внедрить себя в группу, внимательно слушающую Нэнси Киссинджер, жену Генри, которая делилась с Джеки Онассис, шейхом Йемена и лордом Каррингтоном своими соображениями по поводу кризиса в Центральной Америке.