Джанет Дейли - Под сенью виноградных лоз

– Рад, что ты заговорила об интервью. Как раз хотел сказать тебе, что Роберт Мондави посетит на следующей неделе наш аукцион вин.

– Чудесно. – Этот аукцион, который проводился каждый июль, был любимым детищем Хью. В этом году он приложил массу усилий, чтобы уговорить лучших виноделов мира принять участие в аукционе. С Робертом Мондави из калифорнийских виноделов мало кто мог конкурировать.

– Более того, Мондави согласился выступить в вашей пятичасовой передаче «Новостей» в пятницу и рассказать об открытии в субботу аукциона.

– Вот как. Может, мне удастся организовать с ним интервью, – машинально отозвалась Келли.

– Удастся, – подтвердил Хью. – Я уже все устроил.

– Ты?

– Да. И еще он согласился прийти в пятницу ко мне домой на неофициальный прием.

– Я помечу себе в ежедневнике. Красным карандашом.

– Значит, жду.

– Не бойся. Такое количество знаменитостей я не пропущу. Кроме того, в пятницу я в последний раз веду «Опять – в пять». В такой день мне захочется немного расслабиться.

– И повалять дурака? – Его взгляд скользнул по ее уложенным в узел волосам; несколько завитков, выбившись из прически, свободно падали на шею. – Такой расклад мне нравится. Ты слишком много работаешь, Келли, и слишком мало отдыхаешь.

– Наверно. – Улыбаясь, она пожала плечами, так бы отмахиваясь от его наставлений. – Но иначе я не умею. Так меня научили работать в Айове, там все по старинке – не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, и все такое, – пошутила Келли и прибавила уже серьезно: – Да и когда тут отдохнешь при такой работе?!

Ее дни были похожи один на другой. Она просыпалась около семи, чтобы успеть посмотреть три утренние передачи и обзор новостей Си-эн-эн на разных каналах четырех телевизоров, стоящих в ее комнате, и пробежать по диагонали «Нью-Йорк таймс», «Уоллстрит джорнэл», «Вашингтон пост» и «Дейли ньюс», их все доставляли ей на дом. Трижды в неделю с десяти утра она посещала Центр здоровья, где нагружала себя до изнеможения под руководством своего личного тренера, а после этого проводила час у массажиста.

К двум она была уже на телестудии, принимая поступающую корреспонденцию, отвечая на телефонные звонки и готовясь к трехчасовому совещанию с продюсерами, редакторами, режиссерами, сценаристами, ассистентами и коллегой-ведущим в «Новостях», где обсуждались сюжеты текущего дня, композиции передачи и длина репортажей. Затем возвращалась в свой кабинет, готовила текст, встречалась с коллегами для подведения окончательных итогов дня перед выходом в эфир в пять часов. Потом весь цикл повторялся перед одиннадцатичасовой передачей. Редко, когда ей удавалось попасть в свою квартиру на Грэмерси-Парк раньше полуночи.

На студии ей удавалось перехватить только пару сандвичей, если не выпадал ленч с агентом или еще какие-нибудь специальные встречи, кроме того, иногда руководство настаивало, чтобы она посетила те или иные мероприятия политического или социального характера и уж, конечно же, те, что касались масс-медиа.

Раз в неделю к ней приходила женщина, чтобы навести порядок в квартире, но и Келли хватало домашних дел: сдать вещи в чистку, кое-что постирать, закупить хоть немного самой необходимой провизии, оплатить счета, помыть грязную посуду, выбросить мусор и еще множество всяких мелочей.

Поэтому ее уик-энды были заполнены делами, которые она планировала сделать в течение недели, но так и не успела. Все время, которое ей с таким трудом удавалось высвободить, она отдавала помощи брошенным и обиженным судьбой детям, привлекала внимание к ним общественности, выпрашивала, где могла, деньги. Только к этой стороне своей жизни она относилась с тем же рвением, что и к работе.

Светская жизнь сводилась к редким выходам куда-нибудь с Хью.

Как-то раз, несколько месяцев тому назад, придя на студию, она застала съемочную группу, живо обсуждавшую разные типы сексуального поведения. С какой бы командой она ни работала, любимыми темами для разговоров везде неизменно оставались секс и спорт.

– Привет, Келли. А ну-ка расскажи нам о своих сексуальных привычках, – потребовал Энги Грабовски, осветитель, к большому удовольствию остальных.

Если они надеялись заставить ее покраснеть, то были разочарованы. Вместо этого Келли, бросив на них шутливо-укоризненный взгляд, сказала:

– Вы что, шутите? Моя единственная сексуальная привычка – воздержание.

Они так и покатились со смеху, хотя она говорила чистую правду.