Джин Стоун: Тайные судьбы

Дженнифер. Имя словно обожгло Чарли. Элизабет назвала ее только по имени, как будто она не имела права носить фамилию Хобарт. Словно Дженнифер не была ее внучкой. Чарли взглянула на Дженни, которая продолжала смотреть в окно. Она, конечно, будет довольна подарком. Но в четырнадцать лет Дженни, несомненно, знала, что стоимость яйца Фаберже никак не сопоставима с бриллиантами, сапфирами и жемчугами, той горой драгоценностей, которую Элизабет оставила Пэтси, кузине Дженни и дочери Эллен.

Чарли следила, как Дженни отодвинула край тяжелых бархатных портьер, затем поправила толстый плетеный шнур, как если бы она была одна в комнате, как если бы не слыхала, что ее десятилетняя кузина только что унаследовала огромное состояние, а ей досталось всего одно яйцо Фаберже. Чарли хотелось, чтобы ее дочь рассмеялась, заплакала или закричала. Чтобы она что-то сделала. Что угодно. Но Дженни была равнодушной, спокойной и непоколебимой.

Вильямсон прочитал еще несколько несущественных пунктов. Чарли попыталась сложить руки, как Эллен, но ее ладони были влажными и холодными. Она почувствовала подступающую к горлу тошноту, и ей захотелось укрыться в своей комнате, задвинуть шторы, забраться в постель и больше никогда не появляться на людях. Чарли закрыла глаза и представила себе теплый уют кокона из простыни и одеяла. И еще она поняла, что ей нужна не постель, которую она делила с Питером, а та маленькая кровать с жестким старым матрасом в доме ее детства, который некогда, давным-давно, она так страстно желала покинуть. В том самом доме, который все эти годы она воспринимала как ненужное напоминание о ее подлинном наследстве. Слезинка появилась в углу глаза при мысли о том, как долго она не видела улыбки матери и не чувствовала объятия отца.

Адвокат громко защелкнул портфель, вернув Чарли к действительности. Она подняла голову и увидела, что Питер, Джон и Эллен уже встали со своих мест, а чудовищно разбогатевшие Пэтси и Даррин, извинившись, вприпрыжку покинули библиотеку. Чарли еле слышно попрощалась с Эллен и проводила взглядом всех выходящих из комнаты. Она продолжала сидеть, не в силах заставить себя подняться. Ноги налились свинцом и не двигались.

Когда Чарли наконец повернулась к окну, Дженни там уже не было.

Чарли продолжала сидеть на диване, стараясь собрать разбегавшиеся мысли и сосредоточиться. «На мою невестку я возлагаю заботу о моем сыне Питере... В случае развода Чарлин лишается всех прав...» Слова Элизабет эхом звучали в голове Чарлин. После стольких лет усилий, после всех стараний она так и не завоевала симпатии свекрови. Она не приблизилась к своей цели ни на шаг.

– Они все ушли, – донесся до нее голос Питера. – Ты даже не вышла их проводить.

Чарли вздохнула:

– Какая разница.

Питер сел в кожаное кресло напротив Чарли.

– Надо быть учтивой.

Чарли промолчала.

Он закинул ногу на ногу.

– Тебя огорчило завещание матери, так ведь?

– Считаю, у меня есть для этого все основания.

Питер сложил руки лодочкой.

– Знаешь что, – медленно произнес он, – тебе не следует расстраиваться из-за Фонда. Ты же знаешь, как она была близка с Эллен.

– А я была для нее что заноза в пальце.

– Эллен... Как бы это сказать... Эллен больше подстраивалась под мать.

– Но я куда больше подхожу для того, чтобы управлять Фондом. – Чарли почувствовала, как пустилось вскачь ее сердце. – Я умнее Эллен. И твоя мать это знала. Ради Бога, Питер, ведь у меня экономическое образование. А Эллен, она... – Чарли встала и начала быстро ходить по комнате. – Эллен имеет диплом по домоводству или по какой-то подобной ерунде.

– Но ей нельзя отказать в том, что она использует свое образование.

Чарли остановилась и резко обернулась.

– Что ты хочешь этим сказать, черт возьми?

Питер, казалось, совсем врос в кресло.

– Господи, Чарли, не принимай это на свой счет. Я просто хотел пошутить.

Но его слова уже задели Чарли за живое и пробудили чувство вины. Она почти слышала невысказанное обвинение Элизабет: «Ты вышла за моего сына из-за денег, а твоя учеба в колледже была только уловкой, чтобы присоседиться к богатству Хобартов».

Чарли поправила заколку в волосах и попыталась прогнать призрак свекрови.

– Кроме того, – добавила она, – ты знаешь, что Эллен не единственная причина моего расстройства.

– Ты имеешь в виду развод? Тебя рассердило это упоминание?

Чарли не ответила. Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить с Питером, и не только усталой, но и опустошенной. И все же она знала, что Питер ждет от нее прежнего мужества, когда она как бы не замечала придирок Элизабет, стремления унизить ее или вселить неуверенность в своих силах. Питер ждал от нее этого, потому что она сама убедила его в своей стойкости. Так было проще для них обоих.