Мэрилин Форстот - В лучах солнца

После ленча прямо за рабочим столом – йогурт и апельсин, – к которому она практически не притронулась, она уже собиралась идти в его офис, как Ирэн принесла ей факс. Тори проглядела его. Это был факс от Мэтта.

Она совсем забыла, что они могут вести свои дела без лишних разговоров по телефону. Больше не будет ни встреч в офисе, ни телефонных звонков. Последняя надежда на примирение исчезла. Нервы у Виктории не выдержали.

Она закрыла лицо руками, и горячие слезы покатились по ее щекам. Она потеряла его навсегда.

Тори знала, что за ней с любопытством наблюдают сослуживцы. Но ей было все равно. Никогда еще ей не было так необходимо побыть в одиночестве. Она отошла к диванчику, села в уголок и уставилась в стену перед собой. Стараясь успокоиться, она сжала лицо руками, борясь со слезами, которые сочились сквозь пальцы.

Через несколько минут ей удалось взять себя в руки. И только тогда она заметила, что факс Мэтта все еще был у нее в руках. В нем говорилось что-то про акции. Заинтересовавшись, она положила смятую страницу на колени и стала читать. В своем сообщении Мэтт объяснял, что одна из акций, которую он купил ей, падала в цене. Хочет ли она продать ее, пока она не станет еще дешевле, или хочет подождать, так как скорее всего она снова поднимется в цене? Если она пришлет факс обратно, это будет означать, что она продает акцию. Если нет, значит, она ее оставляет.

У нее опять выступили слезы, но уже от злости, захлестнувшей ее. Она скомкала листок и бросила его в урну. Значит, вы совершили все же ошибку, мистер Совершенство!

Но он был ее мистером Совершенство, Виктория понимала это. И она хотела вернуть его. Она вынула из сумочки зеркальце и, глянув на свое отражение, ужаснулась, увидев красное лицо и заплаканные глаза. Она припудрила покрасневшую кожу и надела солнечные очки.

Игнорируя взгляды своих коллег, она спокойно прошла к своему столу, высоко подняв голову. Сев, Тори взяла трубку и набрала номер Мэтта.

Когда он взял трубку, она начала говорить без всяких церемоний:

– Я надеялась, что ты мне порекомендуешь что-нибудь надежное! Ты говорил, что я должна вкладывать свои деньги, чтобы получать доход. Но мне не нужен был твой совет для того, чтобы их потерять. Я и сама могла бы это сделать. – Она прикусила язык. Мэтт скоро узнает об Эллисе.

– Я слышал, что Эллис исчез. Сожалею.

– Это не оправдывает того, что ты сделал. Ты должен был делать мне деньги, а не терять их. – Своим негодованием она хотела скрыть свою боль. Она хотела услышать его настоящий голос, а не этот безличный деловой тон.

– Все вложения – это спекуляция. Ты прекрасно знаешь это. Но одни вещи очевидны, другие не совсем.

– Например, фондовый рынок? – Она говорила ничего не значащие слова, хотя с языка у нее рвались совсем другие.

– В отношении того, с кем ты имеешь дело и что это за дело, – да.

Виктория поняла, что он имел в виду вовсе не акции и облигации.

– Но ты ведь всегда знаешь, что делаешь. Ты ведь всегда прав? – Ей хотелось уколоть его, обидеть, чтобы ему было так же больно, как и ей. – Не всегда. Иногда я так заблуждаюсь, что начинаю сомневаться в собственном рассудке. Прости, что так получилось, Тори. Что ты будешь делать с акцией? Мне кажется, она опять начнет расти, как только пройдет паника. – Его голос был совершенно безразличным. – Это довольно стабильная акция, и она прилежно приносила доход последние лет десять.

– Продавай ее! – закричала она и швырнула телефонную трубку.

Она больше не могла быть в офисе ни минуты. Ей нужно было побыть одной, чтобы хорошенько подумать. Он должен понять, что их теперь связывают особые отношения и нельзя одним махом уничтожить то прекрасное, что было между ними. Виктория должна доказать ему, как сильно она его любит.

Когда Мэтт услышал гудки в трубке, он покраснел от злости. Он сделал для нее все, что мог, но один раз в жизни просчитался, а она уже так негодует. Но он заслужил это. Чувство негодования на самого себя переполняло его. Он был дерзок и самоуверен. Он был далеко не таким идеальным, каким хотел бы быть. Деньги, которые Виктория потеряла, следуя его советам, были не намного меньше той суммы, которую она собиралась потратить на круиз.

Но как он был рад услышать ее голос. Впервые за последние двадцать четыре часа он улыбнулся, вспоминая ее шепот и стоны во время их близости. Сев поудобнее, он положил ноги на стол.

Он решил послать ей факс, так как не хотел выслушивать ее вопли негодования. Но она сама позвонила ему. А когда она говорила, ему хотелось услышать совсем другое – нежный ласковый голос, который бы навевал ему мечты о ночах, проведенных вместе, и о… свадебном марше.