Оливия Голдсмит - Загадай желание

– Давай приезжай, черт возьми, – сказала Тина.

– Прямо сейчас? – удивилась Клэр. – Уже поздно.

– Подумаешь, ты опоздала всего-то лет на пять. Мама уж боялась, что придется ждать, пока ты не поседеешь, прежде чем надумаешь стричься.

Клэр оделась и вышла. Тина и Анна-Мария, ее мама, суетились возле гостьи.

– Худшая стрижка, которую я когда-либо видела, – сказала Анна-Мария. Молча, главным образом из-за уязвленной гордости, Клэр позволила им срезать и покрасить свои волосы.

Она была удивлена результатом. Вместо вызывающих цветов, которые обычно предпочитает Анна-Мария – королева Больших Волос, – в этот раз она использовала нежные, слегка уловимые, светлые тона, которые гармонировали с натуральным светло-каштановым цветом Клэр. Волосы ее как будто ожили.

– Секрет этой стрижки – уход, – объяснила Анна-Мария, держа зеркало. – Тебе нужны кондиционер, сгуститель и закрепляющий гель.

Клэр не могла вообразить, как можно использовать такое количество препаратов на одной голове, но осталась довольна собственным отражением.

В понедельник утром она была уже одета, когда зашла Тина, чтобы ехать на работу.

– Ты выглядишь намного лучше. Новая стрижка, и, по-моему, похудела. Наверное, из-за гриппа, – сообщила Тина.

Был не по сезону теплый день, и подруги сидели на солнечной стороне парома, защищенной от ветра. На коленях Клэр лежали спицы и пряжа, но она так и не притронулась к ним. Девушка все еще чувствовала себя слабой и подставила лицо солнцу, как будто хотела впитать все его витамины.

– …Хотя, конечно, можно бы и накраситься, – щебетала Тина. – Последний раз предлагаю тебе съездить в Пуэрто-Рико.

Клэр не могла подавить глубокий вздох. Прошла уже неделя, но разговоры все те же. Она закрыла глаза и молча удивлялась, уже не в первый раз, почему Тина не хочет оставаться наедине с Энтони. Клэр не могла понять, как можно приглашать кого-то еще в путешествие со своим возлюбленным. Она задавалась вопросом, делало ли это ее менее верным другом или менее зависимой от подруги. Или, возможно, и то и другое.

– Представляешь, что случилось с моим боссом? – спросила Тина. Хорошо, что глаза Клэр были закрыты. Это помогло скрыть смущение.

– Он снова на стадии ультиматума, – говорила Тина. – Хочет остаться с Кэтрин, но та узнала о появляющейся и исчезающей Блэр и теперь настаивает, чтобы он порвал с ней.

– И что, он порвет? – спросила Клэр безразличным тоном.

– Босс зажат в тисках, – ответила Тина и засмеялась. – И даже если порвет, он же упрямый и терпеть не может, когда ему указывают. Если бы не Блэр, был бы кто-то еще. Его большая ошибка в том, что он всегда говорит женщинам правду, когда они спрашивают. – Тина покачала головой. – Кортни продержалась почти год, потому что никогда не спрашивала любовника, что он делал по ночам и уикендам, которые проводил не с ней. – Тина пожала плечами. – Но в конце концов он бросил и ее.

– Это судьба всех его женщин, не так ли?

– Да, – согласилась Тина. – Просто какая-то мина замедленного действия. Единственное различие – это как долго разные любовницы остаются с ним, и устраивают ли они скандалы, когда расстаются.

– Ладно, заканчиваем болтать, мы сейчас пришвартуемся, – сказала Клэр и поднялась.

– Боже, я такая голодная! – воскликнула Тина, как всегда двигаясь, подобно часовому механизму, к следующему пункту повестки дня. – Надеюсь, Сай оставил мне самый большой кекс.

Клэр вымученно улыбнулась и двинулась вниз по трапу вместе с толпой. Вскоре они уже шли по Уоттер-стрит среди сотен других людей. Вверху парил вертолет, и Клэр подумала, что с такой высоты все они, наверное, походили на муравьев, целеустремленно струящихся в свои муравейники.

Клэр вздохнула. После недели безделья и поездки на работу, и сама работа казались более тягостными, чем когда-либо. Она снова подумала о возвращении в колледж. Неплохо бы стать бакалавром гуманитарных наук по библиотечному делу, но какой в этом смысл? В Нью-Йорке библиотеки закрывали каждый день. На Стэйтен-айленде библиотека была открыта лишь три дня в неделю – по утрам и еще в субботу. Пора смириться с тем фактом, что она, Клэр, всего лишь гусеница – может быть, более тонкая, чем была, – но ей никогда не стать даже молью, не то что бабочкой. Клэр Байлсоп – обычная гусеница.

И теперь у нее больше не было возвышенной мечты, тайной надежды, того, о чем она грезила, спасаясь от одиночества. Какой смысл обманывать себя снова?