Кэрол Мортимер: Частная жизнь

— Но не могу же я уйти и оставить его здесь, — возмутилась Элла, которую подобная мысль просто шокировала.

— Нет, я… Конечно, нет, — согласилась Фин, надеясь, что она чего-то не поняла в записи, оставленной на пленке. — Ступайте пока и садитесь на свой велосипед, — сказала она, не очень думая, что говорит. Она положила трубку и тут же отдернула руку, словно обожглась, — до нее дошло, что, если понять это как жаргонное выражение, она велела ей «делать ноги». Что подумает о ней Элла!

А все эта запись на автоответчике, она се выбила из колеи. Нахмурившись, Фин перемотала пленку, чтобы прослушать ее еще раз — теперь уже с полным вниманием.

«Я звонила вам домой, но никто не снял трубку, — в голосе администраторши их самодеятельной драматической труппы звучал упрек. — У нас большое несчастье, дорогая, — продолжила Делия мрачно. — Джералд Данн ретировался, объявил, что отказывается от работы над постановкой. Не очень-то хорошо с его стороны, тем более когда работа уже началась, — раздраженно сказала она. — Это значит, что нам необходимо срочно собрать художественный совет и попытаться исправить положение. Соберемся вечером в среду, то есть завтра. Вы как член совета обязаны быть. — В голосе Делии послышались властные нотки. — Ровно в восемь у меня». На этом запись обрывалась.

Все правильно. Именно это она и услышала в первый раз.

К телефону никто не подошел, потому что вчера вечером дома никого не было: сама она встречалась с Дереком, а маму с отчимом позвали на вечеринку.

Дерек, конечно, не будет в восторге, узнав, что их художественный совет собирается именно сегодня. Фин была занята в готовившейся постановке, а сегодня выпал редкий вечер, свободный от репетиций, и Дерек собирался повести ее куда-нибудь поужинать. Не имело смысла предлагать ему встретиться после совета, поскольку, если Джералд действительно отказывается дальше работать, надо искать ему замену, а это значит, что просидят они долго.

Осталось чуть больше трех недель до того, как они начнут играть пьесу на сцене местного театра, — и вот они лишаются режиссера!

Фин знала, что Джералду было не очень-то хорошо последние недели: он недавно поменял работу и его угнетала неуверенность, к тому же на руках у него жена и ребенок. Нести еще груз ответственности за постановку пьесы для него непосильно. Можно ли осуждать его? Напротив, он заслуживает уважения за то, что не стал в позу и признал, что напрасно взялся та это дело. Конечно, остальные участники пострадали, но он по крайней мере поступил честно.

Фин вообще не стоило участвовать в этой постановке — а ставили они «Частную жизнь» Ноэла Коуарда, одну из его забавных, холодновато-остроумных комедий. В последние недели, когда она вынуждена была два, а то и три вечера в неделю бывать на репетиции, Дерек постоянно жаловался, что у них-то сейчас никакой частной жизни нет и вряд ли будет, пока готовится эта постановка. Она боялась говорить Дереку, что со следующей недели будет занята на репетициях пять вечеров в будние дни и еще днем в воскресенье.

Но в данный момент у Фин были заботы поважнее, чем Дерек и затруднения с постановкой. Ведь несчастная Элла все еще «сидит на велосипеде» около «Роуз-Котидж», где и спальне возлежит пьяный незнакомец.

Она включила автоответчик и поспешила к фургону, стоявшему во дворе. Теперь, когда дела шли хорошо, она приобрела новый фургон, более надежный, чем предыдущий — тот всегда норовил сломаться в самый неподходящий момент. Правда, теперь ей все реже приходится браться за то, с чего она когда-то начинала; обнаружилось, что она все больше времени должна сидеть в арендуемом ею крошечном офисе, выполняя нудную бумажную работу, без которой, как уверял ее их финансовый консультант Дерек, успешно вести дела невозможно. Хотя сомнительная привилегия выгуливать ежедневно сиамского кота сохранилась за ней — хозяин отказывался доверить его кому-нибудь другому.

Потому-то утренняя прогулка вместо очередного сидения за письменным столом была для нее неожиданным подарком. Если, конечно, ей не придется иметь дело с пьяным дебоширом.

Элла сидела на серой каменной ограде, окружавшей живописный коттедж, расположившийся неподалеку от их маленького Бедфордшира, ее велосипед был прислонен рядом — на случай, подумала Фин, если придется отсюда улепетывать.

Внешне дом выглядел вполне мирно, даже прелестно — солнце светило так, как оно светит в начале июня, сад пестрел цветами, арка дверного проема была увита дикой розой с уже распустившимися бутонами. Фин трудно было представить, что в любую минуту едва держащийся на ногах пьяный маньяк, одержимый мыслью об убийстве, может появиться на пороге и напасть на них. Элла тоже, судя по всему, с трудом в это верила. Когда она слезла с ограды и пошла навстречу Фин, вид у нее был смущенный.