Мэри Маккомас - Милое дитя

Она взглянула на мужчину, позвавшего ее. У того были узкие глаза и выглядел он, словно только что проскакал сорок миль по плохой дороге.

— Ты собираешься там торчать целый день? — спросил он, облокотившись на одного из трех соседей по столику, когда увидел ее растерянность. — Вы там у себя в горах сами не знаете: пришли, ушли или все еще торчите на месте!

— Заткнись, Рубен! — одернул его один из сидящих за столом мужчин, посылая девушке извиняющуюся улыбку. Его лицо показалось Эллис слегка знакомым, но в общем, как и все в этой тускло освещенной, прокуренной таверне, он был ей чужим.

Если быть более точным, она была чужой им всем. За две недели, которые ей пришлось провести в Вебстере, она произнесла едва ли пару слов. Дело в том, что Эллис слишком рано поняла, что чем меньше ты говоришь, тем меньше тебя замечают, а значит, люди меньше тебя беспокоят. Однако, оказалось, что это правило не срабатывает по отношению к приезжим в маленьких городах. Ее молчание на самом деле вызвало любопытство среди жителей городка, а ее постоянная сдержанность во всем лишь подогревала интерес, который испытывали к ней завсегдатаи «Стального Колеса».

Девушка поставила одну бутылку на столик перед клиентом, назвавшим ее «хилл-билли», потом повернулась, чтобы поставить другую человеку, пытавшемуся перед ней извиниться, и все это не глядя на них. Эллис не обиделась на прозвище — она действительно была жительницей гор, а значит, в понятии местных людей «деревенщиной». Что ее раздражало, так это тон, который был явно оскорбительным.

— Вот-те раз, братишка! — за спиной девушки раздался ироничный голос. — А твоя жена знает, где ты сидишь?

— Еще бы, — ответил мужчина, который ей улыбался. — Она своими руками дала мне денег на два пива и пожелала приятно провести время.

Все сидевшие засмеялись, словно это была страшно веселая шутка, но тут опять заговорил тот, которого звали Рубен.

— Что за мужиком надо быть, чтобы ждать разрешения от своей старухи выпить немного пивка? Никогда не думал, что увижу, как парень вроде Бака Ласалля будет стелиться перед бабой, как последняя дешевка. — Он говорил, не обращая внимания на воцарившуюся вокруг тягостную тишину.

Эллис поставила последнюю бутылку перед Баком Ласаллем, опасливо поглядывая на него, потому что очень хорошо знала, какое влияние оказывает алкоголь на мужской нрав. Но мужчина удивил ее своей реакцией. Он добродушно ей подмигнул, и в ту же минуту у нее за спиной раздался смех.

— На три округа вокруг нет ни одного парня, кто не отдал бы своей правой руки, лишь бы жениться на Энн, и ты это знаешь, Рубен Эванс, — прозвучал чей-то голос. — Ну, а если ты тут пытаешься повздорить с Ласаллем, так лучше обратись ко мне, а не к моему брату.

Эллис не удержалась и посмотрела на стоявшего за ней молодого человека, на которого она обращала внимание чуть раньше. Потом она оглянулась назад на Бака и поразилась сильному сходству между двумя братьями.

Брат Бака Ласалля был высоким, как колокольня. Ей пришлось высоко задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Он, казалось, совсем не собирался выкидывать Эванса; выражение его лица оставалось спокойным, пожалуй, даже миролюбивым. Эллис не поверила бы, что это он бросил вызов, если бы не враждебные нотки, прозвучавшие в его голосе.

— Не пытайся сделать из меня самоубийцу, Брис, — хмуро ответил Эванс, не поднимая своих глаз на парня, потом сделал долгий глоток пива. — Мне наплевать. Я и пальцем не пошевелю, раз уж твой братец решил прожить остаток своих дней с кольцом в носу. Просто я думаю, что баба должна знать свое место. — Он встал, подошел к Бри-су и, не сводя с него своего взгляда, добавил:

— Как моя Лидди.

Эллис увидела, как Брис весь напрягся, а его глаза даже заблестели от гнева. Она краем уха слышала обрывки сплетен о Рубене и Лидди Эванс, в которые каким-то образом был вовлечен Брис Ласалль. Рассказывали, что когда Рубен года два тому назад бросил Лидди с тремя детьми, его место занял Брис. В глазах городских обывателей эта история, несмотря на развод и последующую свадебную церемонию, не могла быть одобрена.

Потом, неожиданно и без объяснений, по неизвестным для окружающих причинам, они разошлись. Языки городских кумушек начинали ожесточенно чесаться, как только они где-нибудь встречались, так как отношения между Брисом и Лидди оставались дружескими и доброжелательными.

Население Вебстера, в конце концов, приняло новое положение вещей, как вдруг через несколько месяцев объявился Рубен. Его встретили множеством подробностей о том, что было между его женой и Брисом Ласаллем в его отсутствие. Когда же Лидди отказалась принять бывшего муженька, тому ничего не оставалось делать, как примириться с новыми для себя обстоятельствами.