Вирджиния Эндрюс: Долгая ночь

Этой ночью мне едва удалось заснуть – так я была взволнована. Моя голова была полна мыслей о том, чему я научусь в школе и с какими детьми я там познакомлюсь. Некоторых из них я уже встречала на наших изысканных пикниках или, когда нашу семью приглашали в гости. У близнецов Томпсонов был младший брат, мой ровесник, его звали Нильс. Помню, что у него были такие темные глаза и такое серьезное и задумчивое лицо, какого я никогда не видела у других мальчиков. Там была еще Лайла Кэлверт, которая пошла в школу в прошлом году, и Кэролин О'Хара, которая пойдет в школу в этом году как и я. Я решила для себя, что любое трудное домашнее задание я буду выполнять как можно лучше. Я постараюсь никогда не иметь неприятностей в школе или, если это случится, то не буду обращать внимание на мисс Уолкер, и, если она потребует, я буду прилежно мыть классную доску или выполнять любую другую работу как Эмили, которая любила угождать учительнице. В тот же вечер, когда мама зашла ко мне пожелать спокойной ночи, я спросила ее, нужно ли мне до завтра окончательно решить, кем я буду.

– Что ты имеешь в виду, Лилиан? – спросила она, улыбаясь.

– Ну, нужно ли решить мне, буду ли я учительницей или доктором, или адвокатом?

– Конечно нет. У тебя еще впереди годы, чтобы решить, но мне кажется, что ты скорее станешь прекрасной женой для какого-нибудь преуспевающего молодого человека. Ты будешь жить в доме, таком же большом, как Мидоуз, и у тебя будет целая армия слуг, – объявила она, как будто была Библейским пророком.

В воображении мамы я должна была с отличием закончить школу, так же как и она, а затем я буду представлена высшему свету, и какой-нибудь красивый, хорошо сложенный молодой аристократ-южанин начнет ухаживать за мной и, возможно, придет к папе, чтобы просить моей руки. У нас будет изысканная свадьба в Мидоуз, а затем я покину наш дом, помахав на прощанье из экипажа, и буду очень счастлива.

Но я не могла не желать для себя чего-то большего. Это останется моим секретом, который будет храниться глубоко в сердце, и который я открою только Евгении.

На другое утро мама пораньше разбудила меня. Она хотела, чтобы я была полностью одета и готова до завтрака. Я одела свое новое платье и туфли. Мама причесала меня и вплела в волосы розовую ленту. Она стояла напротив меня так, что мы могли обе видеть свои отражения в большом зеркале. Из Библии, которую неоднократно вслух читал мне папа, я знала, что влюбиться в самого себя было одним из самых тяжких грешных деяний, но в тот день я не могла удержаться от этого. Я, затаив дыхание, во все глаза смотрела на маленькую девочку в зеркале. Мне показалось, что я повзрослела за одну ночь. Никогда раньше мои волосы не были такими мягкими и блестящими, а мои серо-голубые глаза – такими сияющими.

– О, как ты красива, дорогая, – воскликнула мама. – Давай поспешим скорее вниз и покажемся Капитану.

Мама взяла меня за руку, и мы пошли по коридору к лестнице. Горничные, уже начавшие уборку по указанию Лоуэлы, услышав наши шаги, выглядывали из комнат, и я видела их оценивающие улыбки, слышала, как они хихикают.

Папа взглянул на нас, когда мы вошли. Эмили уже сидела за столом как всегда с чопорным и надменным видом.

– Мы ждем уже больше 10 минут, Джорджиа, – объявил папа, щелчком захлопнув свои карманные часы и придав этому жесту особое значение.

– Но это особое утро, Джед. Полюбуйся на Лилиан. Он кивнул.

– Она выглядит замечательно, но у меня впереди целый день, занятый и более важными делами.

Эмили была довольна такой реакцией папы. Мама и я заняли свои места за столом, и папа быстро проговорил молитву. Как только завтрак закончился, Лоуэла дала нам коробочки с завтраком для школы, и Эмили объявила, что следует поторопиться.

– Ожидая тебя перед завтраком, мы потеряли уйму времени, – проворчала она и быстро пошла к выходу.

– Присматривай за своей младшей сестрой, – прокричала нам след мама.

Я ковыляла как могла в своих жестких, блестящих новых туфлях, крепко сжимая в руках свою тетрадь, карандаши и коробку с завтраком. Ночью прошел сильный ливень, и, хотя земля в основном уже высохла, но некоторые рытвины были заполнены водой. Эмили шагала, поднимая клубы пыли, и я изо всех сил старалась не испачкаться. Она и не подумала, чтобы подождать или взять меня за руку.

Солнце еще не поднялось над вершинами деревьев, поэтому воздух был свеж и прохладен. Мне хотелось идти помедленнее, чтобы послушать пение птиц. На обочине дороги росли чудесные дикие цветы. Я хотела узнать, удобно собрать их для мисс Уолкер. Я спросила об этом Эмили, но она даже не обернулась.