Джеки Коллинз - Голливудские мужья

Несколько лет спустя, когда акции ее здорово возросли, Голливуд поманил ее снова. «Плюнь на них, – сказала она своему агенту из мира фотомоделей. – Я лучшая модель в нашем бизнесе, и самая высокооплачиваемая. И что же, я теперь должна пройти весь путь сначала? Как бы не так. Выйдет из меня кинозвезда или нет – это еще вопрос. А тут я уже лучше всех».

Она была права. Джейд Джонсон была лучшей из лучших. И самой после недавно подписанного контракта высокооплачиваемой.

Именно из-за этого контракта она снова оказалась в Лос-Анджелесе. Фирма «Клауд косметикс» сделала ей предложение, от которого она не смогла отказаться. В частности, ей предстояло провести год на западном побережье и сниматься для телерекламы, гонорар миллион долларов. При других обстоятельствах она ни за что бы не уехала из своего обожаемого Нью-Йорка. Но тут она как раз порвала отношения с женатым мужчиной, которые длились шесть лет, и перспектива отъезда выглядела заманчиво.

Она прошлась по квартире, скинула кроссовки, расстегнула джинсы, а Спрингстин между тем горланил свою «Рожденный в США». Звук его голоса с хрипотцой наполнял комнату, и Джейд была вполне довольна. Она вышла к новой стартовой черте, ее ждет совсем другая жизнь. Джейд Джонсон больше не будет чьей-то любовницей. Нетушки, хватит. Тот период жизни окончен, finito. Какую лапшу он ей вешал на уши, а она, доверчивая идиотка, только этими ушами и хлопала. Она не считала себя наивной, и все-таки больше шести лет он держал ее в плену своим языком, используя его не только по прямому назначению.

Она позволила себе вспомнить о нем. Марк Рэнд. Английский лорд. Английский зануда. Фотограф с мировым именем, спец по дикой природе. Познакомились они на съемках, в Африке. Она рекламировала для журнала «Вог» купальник из шкуры леопарда, а снимал он. У него были кудрявые волосы, занятные голубые глаза, а своими рассказами он ее просто очаровал. Примерно через неделю пылкой любви в его чарующих рассказах появилась жена, леди Фиона Рэнд.

Джейд тогда просто взбеленилась. Но… клюнула на простейшую удочку, проглотила наживку, старую как мир… Мы с женой живем вместе только во имя… как только дети подрастут…

И Джейд Джонсон, умница, женщина света, отнюдь не способный заблудиться в трех соснах ребенок, позволила навешать себе на уши вот эту лапшу и поверила ему! И верила целых шесть лет. И продолжала бы верить, если бы по чистой случайности не вычитала в английском журнале, что леди Фиона произвела на свет еще одного наследника рода Рэнд.

Она оборвала их связь со всей присущей ей язвительностью и тут же умчалась в Калифорнию.

Разглядывая новое жилище, она решила: гнездышко что надо. Район Уилширского бульвара около Уэствуда, квартиру она сняла полностью меблированную, но как можно прожить целый год без всех своих вещей, книг, пластинок, коллекции фарфоровых собачек, видеокассет с любимыми фильмами, одежды, семейных фотографий и прочей личной белиберды? Отсюда и груз из Нью-Йорка, прибывший, как и было договорено, на следующий день после ее приезда. Спасибо фирме по авиаперевозкам.

Разглядывая гору коробок, она прикидывала: хватит ли у нее энергии заняться распаковкой прямо сейчас? Не хочется, но придется. Она вздохнула, вытащила из холодильника бутылку «севен-ап» и принялась за работу.

ГДЕ-ТО НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ…

КОГДА-ТО В СЕМИДЕСЯТЫЕ…

Кошмар для девочки начался, когда ей было четырнадцать лет, и она осталась в доме одна с отцом. Братья и сестры давно упорхнули из родительского гнезда. Едва они стали достаточно взрослыми для того, чтобы зарабатывать на хлеб, они уехали при первой же возможности и ни разу не вернулись навестить родителей. Мать легла в больницу, то женским делам», как со вздохом объяснила соседка. Девочка не очень поняла, что это значит, она знала только, что ужасно скучает без матери, хотя той не было всего два дня.

На свет девочка появилась случайно. Мать часто ей об этом говорила. «Ты была незапланированная, – говорила бывало мать, – и появилась слишком поздно. А вся работа на мои плечи. Мне бы сейчас отдыхать, а не ребенка растить». Всякий раз при этих словах она улыбалась, обнимала дочку и нежно добавляла: «Ну, что бы я без тебя делала, малышка моя? Пропала бы, и все, понимаешь, да?»

Да. Она понимала, что эта хрупкая женщина в тщательно заштопанной одежде, которая обстирывает других людей и относится к своему мужу, как к королю, по-настоящему любит ее.