Джорджия Боковен - Обещай мне

– Не могла усидеть в машине, – объяснила она и протянула руку Эми. – Привет, я – Шэрон, твоя сестра.

– А я – Эми, – ответила она, пожимая протянутую руку.

– Я бы тебя везде узнала. – Шэрон взяла лицо Эми в ладони и заглянула ей в глаза. – Знаешь, почему? Потому что ты была бы из всех самая симпатичная.

– Но я не… – попыталась возразить Эми.

– Даром тратишь время, – заметил Тревис. – С Шэрон лучше не спорить, она самая упрямая из…

– Не слушай его, – перебила брата Шэрон. – Он переживает, что в рядах сестер Мартелл пополнение. – Она непринужденно взяла Эми под руку. – Когда нас было три к одному, ему еще удавалось изредка вставить словечко. Но сейчас нас четверо, и у него больше никаких шансов.

Тревис всегда ценил и любил Шэрон, но в этот момент он восхищался ею, как никогда. Она приняла Эми в семью без лишних слов, раскрыв ей навстречу свое сердце.

– Мы подождем тебя в машине, – сказала она Тревису и потом обратилась к Эми: – Я захватила несколько семейных фотографий. Ничего, в общем, особенного, наши детские снимки, милые и смешные. Особенно забавно выглядит Тревис. Увидишь, какой он был в десять лет: длиннющий, как оглобля, и страшно лопоухий. – Она перевела взгляд на брата и улыбнулась с любовью и гордостью. – А теперь первый красавец в Джексоне, если, конечно, не считать Дэвиса.

– Перед тем как на ней жениться, Дэвис взял с нее расписку, что она будет всем рассказывать, какой он красавчик, – не мог не поддразнить сестру Тревис.

– Не верь этому обманщику, – рассмеялась Шэрон, увлекая Эми за собой.

– Мои чемоданы зеленые, – крикнула Эми, – на ручках оранжевые полоски.

– Отец так ждет твоего приезда, все ходит из угла в угол, наверное, ковер до дыр протоптал, – сказала Шэрон. – Фэй тоже дома. Она приехала с подарком, но потом решила, что это будет неудобно, так что тебя ждут. Сделай удивленный вид, не выдавай меня, а то она меня загрызет.

Они вышли из здания аэропорта, и голоса Шэрон не стало слышно.

Тревис с улыбкой смотрел вслед сестрам. В его душе вспыхнула искорка надежды, что все обойдется. Если Эми почувствует себя любимой и нужной, ей удастся быстро восстановить внутреннюю силу, которая помогла ей выжить. А тогда она снова захочет вернуть в свою жизнь Диану. И они с Дианой наконец будут вместе.

– Тревис, ты как здесь оказался?

Он поднял голову и увидел приближавшуюся к нему знакомую его матери Джойс Локфорд.

– Я встречаю сестру, – ответил он.

– Если бы я знала, то попросила бы подвезти Джека. Его машина в ремонте, а ему нужно лететь на встречу в Каспер. А как мама? Что-то я давно ее не встречала?

Ее вопрос спустил Тревиса с небес на землю. Он с горечью понял несбыточность своих надежд. И как он мог, пусть даже на минуту, допустить, что путь Эми в семью окажется гладким? Ведь мать только и ждала удобного момента, чтобы ринуться в бой.

Диана шла к лифту, просматривая почту. Она не могла удержаться от улыбки, заметив «любовную записку» дочки Стефани Рэйчел, которую та умудрилась затолкать в ящик. Холодильник Дианы сплошь покрывали подобные послания, которые стали копиться с того дня, как ее полуторагодовалая крестница получила в подарок свою первую коробку цветных карандашей. Диана видела в этих рисунках зачатки таланта, а более критично настроенная Стефани считала их всего лишь отзвуками несбывшихся надежд ребенка, безуспешно покушавшегося на стены в гостиной.

Остальная почта не представляла особого интереса: газеты, рекламные листки, счета, поэтому Диана быстро просмотрела все, пока не наткнулась на приглашение на ежегодный торжественный обед и аукцион в пользу создания в Миннесоте и Сент-Поле центра поддержки женщин, жертв жестокого обращения. Диана Винчестер была приглашена в качестве почетного гостя.

Она была приятно удивлена. В этой организации существовала традиция, несколько старомодная: не объявлять имя почетного гостя до того, как разосланы приглашения. Она и не предполагала, что находится в числе кандидатов. В минувшем году многие активисты отдали работе в организации гораздо больше времени и усилий, чем она. Но конечно, никто из них не внес пожертвование в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов от имени сестры, от которой она не имела известий почти два года.

По сути дела, благодарность должна была относиться к родителям. Диана не собиралась говорить им, как она распорядилась их деньгами. Во-первых, у нее не было для этого возможности, во-вторых, ей не хотелось заново переживать неприятную сцену.