Лорен Маккроссан: Ангел в эфире

Дэн смеется за прозрачной перегородкой, делая руками жест, точно накидывает на меня невидимое лассо. Ну я и попала!

– Спасибо, Тирон, ты мне очень польстил, но…

– Ай, я понимаю, ты для меня старовата и все такое – прост мне не хотелось, чтобы ты была одна. Так что подумай, ладно?

А я-то еще, гордо вскинув голову, чуть не пустилась приплясывать по студии от мальчишеских комплиментов! Какое там! Шлепнулась своим старушечьим морщинистым лицом прямо в грязь. Да, узнаю Тирона: и правильно, нечего в облаках витать.

И тут, когда я уж было понадеялась, что передача так и закончится без ценных наставлений нашей любимой Глэдис из Мазеруэлла, Дэн включает в эфир звонок на четвертой линии.

– Энджел, – начинает Глэдис, громко прихлебывая чай, – не смогла-таки не нашалить, гадкая девочка.

Закусив губу, с улыбкой смотрю на Дэна, который шлепает себя по запястью и указывает на меня.

– Не стану распространяться, что думаю о девицах, которые прыгают по постелям, как лобковые вши, ты на этот счет сама все знаешь.

«Слава Богу».

– Честно говоря, тут один мой друг хотел с тобой словцом перекинуться. Его зовут Стив.

Нахмурившись, слушаю «осторожно, не ушибись», «не разлей чай», звяк и бряк, пока трубка передается из рук в руки. И только когда в эфире раздается «Алло, Энджел, это я», мое горло сводит, как пузо у змеи, которая мышь глотает. Остается надеяться, папаня не пьян как сапожник. Впрочем, нечего грустить: уже близится к трем, и на том конце провода – мой отец.

– В общем, Энджел, меня Глэдис позвонить надоумила, – говорит он, тяжело дыша.

Даже так? Веселенькая у нас настанет жизнь в прямом эфире, если Глэдис взялась учить моего отца.

– Я чувствовал, что надо поговорить с тобой.

«Чувствовал»? Ого! Откуда у нас взялись эмоции?

– Послушай, дочка, из-за того только, что случилось у нас с мамой и что я повел себя как слабак, не стоит бояться заводить семью. Не губите ваши отношения. Пусть мой брак в конце концов развалился, зато я с радостью вспоминаю те годы, что мы прожили вместе с Дельфиной. Уж лучше так, чем вообще без нее. Как там говорится, Глэдис?

До меня доносится ее негромкий голос за щелканьем вязальных спиц.

– Ах да, верно. «Лучше любить и потерять, чем жить, не любя». Понимаешь?

Да, понимаю. Как видно, в наше время перерождения стали всем по карману, и сильно подозреваю, что отец неспроста вдруг стал современным человеком, который не стесняется открыто выражать свои чувства, – сдается мне, Глэдис тут приложила руку. Не могу не восхищаться его мужеством и в целом согласна с ним. Вообще приятно осознавать, что люди находят разумное оправдание моему нелепому стремлению угробить собственную жизнь. Значит, не совсем я пока пропащий человек Да, приятно поменяться ролями и получить от родителя самую малость отцовских наставлении, хотя, кажется, они были бы полезнее в тот день, когда я только сообщила о том, что мне сделали предложение, чем теперь, когда это предложение уместнее считать недействительным. Но все равно спасибо, папуль.

В заключение шоу ставлю «Джеймсов», отдавая личную дань уважения группе (и заодно всыпая пуд соли в зияющую рану).

– А напоследок – песня «Вернись», которую я посвящаю Коннору, – нежно говорю я. – Если ты слышишь, вспомни ради меня все хорошее, что у нас было.

Наконец, красная лампочка гаснет, я падаю на спинку кресла и закрываю глаза. Здорово все-таки знать, что, даже потеряв любимого человека, без которого тебе и жизнь не мила, и одну из лучших подруг, у тебя нет повода считать себя одинокой. Иногда надо всего-то набраться мужества и обратиться за помощью, чтобы узнать, как много у тебя друзей, готовых предложить поддержку. Здорово мне повезло, что мы со слушателями как одна семья – пусть половина из них полоумные, но в целом – компания неплохая. И пусть небо над моей головой не радует лучезарной средиземноморской синью – все равно в тяжелых свинцовых тучах проступила брешь. Оказывается, мои тридцать лет не все впустую прошли. Как выразился Дэн, мой «Ангел в эфире» несет людям добро.

Вот хорошо бы и Коннор решил выложиться на операцию по вправке мозгов – тогда в моем крошечном мирке засверкало бы солнце. Все-таки он так и не позвонил на передачу, чтобы поведать во всеуслышание, что жить без меня не может и поэтому решил вернуться. Конечно, нельзя ожидать от человека слишком многого, и, тем не менее, согласитесь, было бы приятно, правда?

Выхожу из метро на станции Хиллхед и, поспешно миновав человека с разложенными в потертом чемоданчике зажигалками и пластмассовыми ножницами, сворачиваю на Байрс-роуд. Стылый декабрьский ветер щиплет кончик носа ледяными пальцами. Покупаю выпуск «Биг-иссью» у девушки с разноцветными, заплетенными в тугие мелкие косички волосами до колен и, по своему обыкновению, задерживаюсь перекинуться словцом.