Лорен Маккроссан: Ангел в эфире

Впервые за долгое время дискуссию начинает не Глэдис. Эта сомнительная честь принадлежит Кувалде.

– Плюнь ты на это чтиво, цыпуль. Никто и внимания не обратил. Я, конечно, пошуршал газетенкой. Но мы с ребятами в гараже только рады – хоть на тебя посмотреть. А то так долго слушаем, а какая ты из себя, не знаем.

– Верно! Во-во! – единодушно поддакивают парни.

– И не подумай, будто я клеюсь, Энджел, и все-таки – ребята со мной согласны – ты такая аппетитная цыпочка – только держись. И если твой парень такой упертый и не вернется, значит, ему надо доктору показаться. Не унывай! Счастливо!

– Спасибо, Кувалда, пока, – с дрожью в голосе отвечаю я, с ужасом представляя, что если он и дальше возьмет в привычку говорить долгими фразами, мои уши просто не выдержат.

Следом Дэн (уши ему мало открутить) соединяет меня по второй линии с Малкольмом из Гамильтона. Затаив дыхание, готовлюсь принять не себя потоки бестактных замечаний.

– Я полностью согласен с Кувалдой: ты смачная цыпочка, Ангелок, крошка – то-то из-за тебя все кавалеры чуть не передрались.

«Вряд ли. Кавалеров у меня сейчас – большой жирный ноль».

– Я просто хотел сказать, хм, спасибо тебе за отличное шоу – развлекаешь нас, и не так скучно становится, когда настроения никакого. Ты потрясный диджей, и тебе есть чем гордиться. Хорошо, что ты живой человек, как и все остальные. И ножки у тебя классные.

И все. Ни ругани, ни пошлостей, высказался тихо-мирно, даже Дэну не пришлось сидеть, скорчившись над пультом, чтобы вовремя его отключить. Такое чувство, что с нашим Малкольмом случилось удивительное перерождение. То ли ноги мои так его переменили, то ли еще что – гадать не берусь, однако Малкольм из Гамильтона вознесся над самим собой. Рискую показаться вам ведущей сеанса групповой психотерапии, но я им почти горжусь.

Моя третья собеседница сказала, что она новенькая на моем шоу, и мне сразу представляется, как З. Г. довольно потирает руки. Дэн поднимает записку с каракулями: «Пахнет прибавкой!»

– Меня зовут Фиона, я из Каукаденса, – негромко представляется она. – Я просто хотела узнать, где ты делаешь свою убойную прическу.

Следующим звонит Гай с некоей пиратской радиостанции «где-то в подполье», как он выразился. Говорит, что я отличный профи (внимание!), и предлагает мне работу. Дальше его интересует размер моей груди, чтобы он мог выслать фирменную футболку. Извращенец, но такой изобретательный! – надо отдать ему должное; впрочем, свои личные параметры я все-таки оставлю при себе: это частный вопрос.

Прокрутив все возможные песни, где нет ни слова о любви, – а задачка эта, уж поверьте, не из легких, – возвращаюсь к микрофону и беседую со Сью, слушательницей из Гилфорда. Она в шоке от моей гротескной выходки и высказывает свое мнение (вернее сказать, заводит пластинку) о том, что современная молодежь начисто лишена всякого чувства меры. Мне удается избежать злодейской расправы лишь благодаря Дэну, который мастерски исполняет свой тайный трюк и обрывает связь. Сью из Гилфорда поспешно заносится в специальный список: «Не подпускать и на пушечный выстрел».

Затем раздается голос Джеральдины, студентки гуманитарного факультета из Кельвинбриджа, которая одобряет мои музыкальные пристрастия, – судя по футболке на фотографии в газете, у меня хороший вкус.

– Вы знаете, «Джеймсы» сегодня дают концерт? – с гордостью сообщает она.

– Да, – грустно отвечаю я, мысленно добавив: «Я даже приобрела пару билетов – для себя и своего молодого человека, чтобы устроить маленькое семейное торжество на юбилей. Я особенно-то и не рассчитывала пойти, хотя если бы его сюрприз удался, сегодня мы бы сходили. Здорово было бы, правда?»

Не желая следовать примеру Сью, эту тираду оставляю при себе, ограничившись фразой:

– Если тебе хочется сходить, Джеральдин, я знаю, где пропадает пара лишних билетиков.

Очень своевременно позвонил Тирон, и я ненадолго отвлеклась от грустных мыслей.

– Энджел, привет. – В его голосе гораздо больше уверенности, чем обычно. – Специально ушел пораньше с уроков…

Ага! Сразу чувствуется прогресс!

– … чтобы позвонить тебе. Сам я газет не читал, но уже наслышан. Один пацан из моего класса назвал тебя прелестью.

– Даже так? – Я зарделась.

«Возьми себя в руки, Энджел, нельзя же сразу млеть от гордости, если четырнадцатилетний подросток назвал тебя прелестью. Это было бы печально».

– Ну, я и рассказал ему, что хорошо тебя знаю и ты не просто прелесть, а путевый человек. Я говорил, что не люблю, когда люди друг друга обманывают, но только ты ведь это не со зла. Наверное, тебе просто не хватало внимания и… ну, я тебя прекрасно понимаю. Если твой друг не вернется, тогда я, – так и кажется, что он стучит себя в костлявую грудь, – я буду с тобой гулять.